«Педофил, то есть насильник детей, определяемый на блатном языке как «стекольщик» (разбивающий хрупкие детские души) – самая презираемая и унижаемая среди заключенных фигура». (понятие «воровского закона»)
Как говорит наука, каждый человек рождается на свет, если выражаться техническим языком, уже «запрограммированным» на жизнь. Природа заранее дает всем живым существам комплекс подсознательного поведения – совокупность инстинктов, в том числе основной из них – стремление к сохранению и продолжению рода. Главной составляющей этой подсознательной тяги к действиям такой направленности является вложенное на уровне ДНК побуждение к защите своего потомства. Потому любой случай покушения на жизнь и здоровье детей (у человека) и детёнышей (у животных) вызывает у родителей (и не только у них) чувство гнева, мобилизует силы, направляемые на немедленное пресечение посягательства и наказание виновного.
Это побуждение к защитным действиям в отношении потомства или иначе – стремление к сохранению рода — и есть главный компонент основного инстинкта. И его ставит во главу угла абсолютное большинство людей. А стремление к продолжению рода, которое выражается в подсознательной тяге к совокуплению с представителем противоположного пола, являясь частью основного инстинкта, у некоторых лиц занимает иногда болезненно преобладающее положение. И это чревато нарушениями правил поведения людей. Основной инстинкт становится диким, неуправляемым и ведет к насилию.
В памяти у многих жителей республики всё еще свеж скандально дикий случай надругательства над малышкой, совершенный свыше года назад педофилом Пилипенко. Преступление вызвало широкий общественный резонанс. Разгневанные люди выходили на улицу с требованиями применить к педофилу наказание вплоть до смертной казни. Но, к огромному сожалению большинства жителей России, в угоду «просвещенной Европе» у нас в стране давно уже существует мораторий на смертную казнь. И потому 30 апреля 2014 г. Верховный суд осудил злодея лишь к 21 году заключения в колонии строгого режима.
Случаи совершения насильственных половых преступлений в отношении детей, особенно малолетних, не способных осознавать характер совершаемых с ними действий сексуальной направленности и защитить себя, в последнее время участились. Возьмите любую газету и вы увидите сообщение или заметку о совершении насилия против детей.
Если во все времена половые отношение между мужчиной и женщиной имели своей целью зачатие и рождение ребенка, ныне всё большее значение приобретают чисто сексуальные связи ради удовольствия.
Как многие, наверно, слышали, в укор советским временам часто цитируют выражение о том, что «в СССР секса не было!». Будто бы это «достижение» имелось лишь на Западе. Но здесь как раз тот случай укрытия правды путем умолчания, отрыва фразы от контекста. Ведь это выражение в целом звучало так – «В СССР секса не было, зато была любовь!». В те незабвенные времена половые отношения людей выражали любовь и нежность, их основой было естественное, данное Природой желание продолжить род. Но с приходом «дикой демократии» основной инстинкт, связанный с продолжением рода, приобретает всё более дикие расцветки.
* * *
В этом рассказе я хочу коснуться темы дикого инстинкта, который присутствует в жизни извечно. Дикие случаи изнасилования детей, совершение развратных действий, которые ныне закон определяет как насильственные действия сексуального характера, были всегда. И если в недалеком прошлом, во времена советской власти, их было гораздо меньше, то ныне случаи реализации дикого инстинкта стали проблемой общества. В связи с этим вспоминается уголовное дело середины 70-х годов прошлого века, в расследовании которого мне приходилось участвовать.
Это дело Афанасия Родионова (поскольку он уже отбыл назначенное судом наказание, его имя изменено), бывшего директора специализированной (такие ныне называют коррекционными) школы — интерната для детей, отстающих в умственном развитии. Школа была построена в достаточно отдаленной местности Чурапчинского района и туда были свезены дети из многих районов республики в возрасте от 8 до 14 лет.
Директором школы, как указано выше, был назначен некто Родионов, имевший педагогическое образование. Это был человек среднего роста и возраста, невзрачного облика, с виду мягкий, безобидный. Был он женат, но собственными детьми не обзавелся. Супруга его числилась в той же школе воспитателем. Они жили неподалеку в одной из квартир отдельного жилого блока школы. А дети жили в самой школе, в его жилом крыле, где находились столовая и спальни. Ввиду того, что дети были малы возрастом, да к тому же умственно дефектны, за ними, как говорится, был нужен глаз да глаз. Потому днем и в ночное время они находились под наблюдением взрослых. Многие учителя совмещали свою работу ночными дежурствами в роли воспитателей.
Здесь надо отметить, что коллектив школы был в основном женским. Мужчин, считая дворника и завхоза, было лишь несколько. В их малое число входил и директор Родионов.
Представьте себе тихую деревеньку, в которой, кроме спецшколы, был небольшой животноводческий комплекс, десятка два частных жилища и пара 4-х квартирных домов для доярок – и перед вами та самая сельская обитель. Потому директор школы как руководитель одного из основных объектов являлся в селе видной фигурой. К тому же он умел и любил говорить — ни одно собрание жителей не обходилось без его нравоучений и пафосных выступлений. Не знаю, пользовался ли Родионов авторитетом, но с ним в деревеньке считались.
Всё шло тихо, размеренно. Не сказать, чтобы гром, но скандал грянул неожиданно. Во время школьных каникул детей из ближних районов республики родители забирали домой. В один из таких дней случилось так, что одна из воспитанниц школы — интерната, пребывая дома, проговорилась матери, что её половые органы «трогал дядя директор школы». Мать, разумеется, встревожилась и обратилась к властям, а те — в прокуратуру района. Врачебное обследование, организованное прокурором в ходе доследственной проверки, действительно показало, что девственная плева девочки имеет давние разрывы.
В те годы такое событие было исключительно редким, даже немыслимым, особенно в сельской местности. Потому немедленно были приняты меры по организации медицинской комиссии, которая с выездом на место обследовала детей, провела их опросы. Оказалось, что сексуальному насилию подверглись около десятка девочек в возрасте от 9 до 14 лет.
По результатам обследования прокуратурой района было возбуждено уголовное дело. Допрошенные в присутствии педагога и родителей (в основном, матерей) малолетние потерпевшие, у которых были обнаружены повреждения половых путей, указали на директора школы Родионова как на лицо, совершившее в их отношении преступные действия в виде манипуляций пальцами рук и половым членом (как обозначали девочки – «органом для мочеиспускания») в их промежности.
Из показаний малолетних потерпевших следовало, что Родионов глубокой ночью заходил в спальню девочек, садился на кровать выбранных жертв и трогал руками их органы, предназначенные, как выражались дети, «для мочеиспускания». А некоторых, более старших и приобретших женскую конфигурацию, он уводил в свой кабинет и там насиловал. Надо заметить, что в силу возраста и отсутствия надлежащего полового воспитания девочки не имели правильного понятия о половой связи. Однако заблуждаться в том, что речь идёт именно, как ныне определено уголовным законом, о сексуальном насилии, людям, участвующим в расследовании, не приходилось. Тем более, что по результатам судебных экспертиз у пострадавших имелись следы вмешательства в их половую сферу.
На основании полученных показаний директор Родионов был задержан, затем арестован. На допросах в качестве подозреваемого, а затем обвиняемого, он категорически отрицал свою причастность к преступлениям, ссылаясь на то, что малолетние потерпевшие, страдающие слабоумием, дают надуманные, ложные показания.
В связи с этим было принято решение о проведении специальных – психиатрических и психолого–педагогических экспертиз, которые были поручены ведущим ученым Якутского государственного университета, специализирующимся на соответствующем научном направлении. На их разрешение были поставлены вопросы — страдают ли дети какими-либо заболеваниями, препятствующими правильному восприятию ими событий и отдельных действий людей, в частности — педагогов и воспитателей, работающих с ними; могут ли дети достоверно рассказывать о событиях и действиях, очевидцами которых они стали; не склонны ли они искажать события и действия взрослых при их воспроизведении, не склонны ли они преувеличить или выдумать события или действия, о которых рассказывают.
Все заключения экспертиз исключили наличие каких-либо умственных ограничений, которые бы указывали на ложность, надуманность показаний, данных детьми на следствии. Эксперты указали, что все потерпевшие девочки, впрочем, также как и иные учащиеся школы-интерната, просто отстали в своем умственном развитии по различным причинам: кто-то из-за перенесенной болезни, иные ввиду отсутствия надлежащего обучения и воспитания в дошкольном возрасте. И все дети при наличии надлежащего образовательно-воспитательного процесса могут достичь нормального уровня развития. Тем самым степень доверия к показаниям потерпевших позволял признать их показания достоверными, то есть соответствующими истине.
Однако обвиняемый Родионов даже после ознакомления с заключениями экспертиз упорно продолжал отрицать совершение развратных действий (как в то время формулировались насильственные действия сексуального характера) и изнасилования детей с использованием их беспомощного в силу возраста состояния.
Тем временем расследование дела продолжалось. Как было установлено следствием, Родионов как директор разработал график ночного дежурства воспитателей в интернате, куда включил и себя. Согласно установленным правилам, дежурный был обязан проследить за тем, чтобы дети своевременно ложилось спать, время от времени проверять сон детей, в общем — обеспечить спокойствие и порядок в ночное время.
Путем изучения графика и со слов других воспитателей было установлено, что директор обычно замещал свою жену, которую сам устроил воспитателем во вверенное заведение. Сравнительный анализ установленных следствием фактов показал, что время совершенных насильственных сексуальных действий и изнасилований совпадало с датами ночного дежурства в интернате директора Родионова и его жены (которую он постоянно замещал).
Кроме того, по делу были установлены и допрошены в качестве малолетних свидетелей с участием педагогов дети, которые не спали и видели, как иногда Родионов ночью тихо заходил в спальню девочек, садился рядом с некоторыми из них и делал какие-то манипуляции под их одеялом, а иногда уводил девочек с собой. Как показали свидетели, насильник часто садился к одним и тем же девочкам, некоторые потом «по секрету» рассказывали, что тот уводил их в свой кабинет и там вводил свой член в их «пиписку».
В связи с тем, что насильник выбрал местом совершения преступления свой директорский кабинет, было принято решение о производстве там повторного обыска. На начальном этапе следствия обыск в кабинете директора производился, но ничего изобличающего не было найдено. В ходе же повторного обыска, который проводился целенаправленно, за батареей отопления был найден газетный сверток, в котором находилось десятка два презервативов. Разумеется, сам факт нахождения средств предохранения от возможной беременности еще ни о чем не говорил, однако он косвенно подтверждал показания малолетних потерпевших.
Поскольку кабинетом пользовался лишь Родионов, естественно, они могли принадлежать только ему. Потому были предприняты попытки добыть доказательства факта приобретения презервативов Родионовым, но они не увенчались успехом – работники районной аптеки, единственно где их можно было купить, не смогли вспомнить среди покупателей «фигуранта» уголовного дела, хотя им показывали его фото. Скорее всего, он приобрел их достаточно давно или в городе Якутске, куда ездил в командировку по работе. Но, тем не менее, здесь был более важен сам факт наличия изделий интимного назначения в кабинете директора учебного заведения. Он дополнял картину сексуальных утех преступника.
И вот наступил день, когда следователь на основании добытых доказательств предъявил Родионову обвинение в окончательной редакции. По действовавшему в то время уголовному закону вина Родионова квалифицировалась по ст.117 ч.3 УК РСФСР как изнасилование малолетних, совершенное неоднократно. Санкция этой статьи предусматривала лишение свободы до 15 лет (максимум по тем годам), а при наличии отягчающих вину обстоятельств — высшую меру наказания: смертную казнь.
Здесь мне хочется сделать небольшое отступление и высказать своё мнение по вопросу о смертной казни. Как мы знаем, у нас в России смертная казнь с подачи «младореформаторов», обучавшихся за рубежом и наспех впитавших в себя лишь общие черты демократии, заменена пожизненным заключением и сотни убийц, насильников и других преступников «сидят на шее» у налогоплательщиков, каковыми являются все граждане страны, в том числе и мы с вами.
Тем самым, хотят этого или нет, граждане страны, потерпевшие от преступлений, кормят и поят, содержат в тепле и безопасности (под охраной, в том числе и от гнева сограждан) множество нелюдей. И всё это — во исполнение требований стран Европейского Союза, которые ныне оградились от России так называемыми «санкциями».
В связи с этим хочется спросить, какого черта мы идем на поводу у Европы и США, всеми путями стремящихся ослабить Россию, в том числе ненужными нам расходами на содержание людей, которым смертная казнь заменена на пожизненное лишение свободы? Не пора ли отменить мораторий и избавиться от лиц, которых уже ничто, кроме могилы, не исправит? И к тому же избавиться от ненужных затрат? Особенно в нынешнее нелегкое время.
Кстати, в советском уголовном законодательстве высшая мера наказания в виде расстрела было предусмотрено практически по всем особо тяжким преступлениям — за убийство при отягчающих обстоятельствах (двух и более людей, с особой жестокостью, сопряженное с изнасилованием, из хулиганских побуждений и т.д.), хищение в особо крупных размерах (по тем временам — на сумму свыше 10.000 руб.), за посягательство на жизнь работника милиции и народного дружинника и др. И я считаю, что такая оправданная жесткая кара служила реальной преградой и мерой устрашения для потенциальных злодеев (страх потерять жизнь действительно служил цели профилактики особо тяжких преступлений).
Но вернемся к нашему рассказу. После того, как ему было разъяснено, за что он предстанет перед судом, который может приговорить его к наказанию вплоть до применения смертной казни, Родионов был допрошен по существу обвинения. Между следователем и обвиняемым состоялся примерно такой диалог:
Следователь: Вы признаете вину в предъявленном обвинении? Обвиняемый: Нет, я ни в чем не виноват. Я люблю детей, как я могу такое совершить?! И вообще я физически не могу сделать такого…У меня травма в области половых органов и потому эрекции нет уже давно.
Следователь: Что за травма? Обвиняемый: Несколько лет назад, катаясь на лыжах, я напоролся на дерево и повредил детородный орган.
Следователь: А ваша жена утверждает, что с эрекцией и совершением полового акта у вас всё нормально. Другое дело, что в последнее время вы не столь часто состояли в интимной близости с женой, причем ссылаясь, что, мол, работы много, устали или не совсем здоровы. Не связано ли это с тем, что вы удовлетворяли свою половую потребность, насилуя детей? Обвиняемый: Нет, нет. Жена, наверно, просто стесняется говорить о том, что я не способен как мужчина. А насчет детей, то этого, повторяю, не было.
Следователь: При обыске в вашем кабинете мы нашли завернутые в газету презервативы. Ничем иным, как тем, что вы их использовали при половых контактах с девочками, нельзя объяснить их наличие. Когда вы их там спрятали? Обвиняемый: Нет, я никогда не пользовался такими штуками. Зачем они мне? Наверно, их спрятал тот, кто занимал кабинет до меня.
Следователь: Судя по документам, вы работаете на должности директора школы — интерната вот уже три года, а презервативы изготовлены лишь полгода назад. Так что бесспорно они появились в кабинете при вас и спрятаны вами. Обвиняемый: А может, они оставлены рабочими, которые производили ремонт в кабинете прошлым летом?
Следователь: Нет, зачем это им – в пыли, во время ремонта? Это – абсурд. Обвиняемый: Ну, мало ли…
Следователь: Да бросьте вы вилять. Все добытые доказательства указывают только на вас. Потому советую вам признать вину и рассказать всё, как было. Вы знаете, что чистосердечное признание… Обвиняемый: …облегчает вину. Всё это мы уже проходили.
Следователь: По вашей статье вам грозит смертная казнь. Так что вам нужно крепко подумать. Обвиняемый: О чем мне думать, если я ни в чем не виноват.
Вот такие словесные стычки происходили между следователем и Родионовым неоднократно, но особого успеха они не принесли. Но, как бы то ни было, вина обвиняемого была полностью и твердо доказана свидетельскими показаниями, заключениями экспертиз и иными уликами. После того, как обвиняемый ознакомился со всеми материалами уголовного дела, оно было направлено на рассмотрение Верховного суда Якутской АССР.
Спустя определенное время мне довелось еще раз увидеть нашего «клиента» во время заседания выездной сессии Верховного суда. Обвиняемого, как тогда практиковалось, конвоировали солдаты внутренних войск, которые обеспечивали охрану и не особенно с ним церемонились. К тому времени Родионов, хотя и не изменился внешне, был уже другим. Видимо, сказалась угроза быть приговоренным к расстрелу. Я несколько удивился, когда он признал себя виновным практически по всему объему предъявленного обвинения. Наверняка, он был вынужден это сделать, чтобы сохранить себе жизнь. И суд с учетом признания им вины приговорил его к максимальному сроку лишения свободы.
Родионову предстояло пробыть в неволе долгих 15 лет. А как сложилась дальнейшая жизнь тех малых девочек, души и судьбы которых разбил этот преступник – педофил, мне не известно. Но думаю, что в силу существовавших в советское время добрых взаимоотношений людей они пережили выпавшее на их долю тяжелое испытание без особых потерь.
Леонид ДИОДОРОВ.