РИГ SAKHAPRESS.RU Шок. Так можно назвать состояние якутян, которым стали известны результаты проверки прокуратуры в Доме ребенка. Всю неделю в республике не стихали разговоры о жестоком обращении с детьми, которым судьба и так не улыбнулась. Интернет-форумы исходят злобой, требуя чуть ли не линчевать жестоких воспитателей, федеральные СМИ пестрят заголовками о том, как в Якутии измываются над сиротами.
Сегодня, когда люди немного пришли в себя, а представители всех заинтересованных структур и ведомств, включая сотрудников самого детского учреждения, высказали свое мнение, вдруг оказалось, что нарушений как таковых и нет. По крайней мере в том свете, каком их преподнесли в медиасфере. На чем в таком случае основаны обвинения со стороны правоохранительных органов? Почему отказались от общения со СМИ заявители, которые сообщили о страшных случаях, происходящих в Доме ребенка? И почему эта тема так ярко проявилась только сегодня, хотя по ситуации с привязыванием ребенка к кровати разбирались почти год назад?
Без суда и следствия
На сегодняшний день по случаям в Доме ребенка возбуждены два уголовных дела. Первое — по признакам преступления, предусмотренного ст.156 (неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего работником медицинской организации, организации, оказывающей социальные услуги, если это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним) и второе – по ст.293 УК РФ (халатность). Но заведено, еще не значит доказано. Представители Следственного отдела по Якутску, прокуратура, Минздрав республики, Общественная палата РС(Я) в один голос твердят, что выводы делать еще рано, что ни ведомственное расследование, ни следствие не завершены. Но ярлыки уже навешаны, а активные и скорые на расправу «жители» соцсетей уже все для себя решили: в Городском специализированном доме ребенка работают изверги. Попытаемся разобраться, так ли это? Рассмотрим «факты», вокруг которых все завертелось.
«Факт» первый: привязывание детей к кроватям
Речь идет о происшествии, которое датируется июлем 2015 года. Тогда Минздрав республики уже провел свое служебное расследование, по результатам которого последовало дисциплинарное взыскание. Причем не за привязывание, а за медицинскую фиксацию, произведенную с нарушением формальной процедуры.
Елена Бубякина, и.о. главного врача Городского специализированного дома ребенка, стаж работы в учреждении – 14 лет:
— Это случилось, когда наш Дом ребенка только переехал на летнюю дачу. Медсестра старшей специализированной группы (это дети инвалиды) поднимала малышей с дневного сна. Тут двое, Женя и Катя, начали сильно баловаться, пытаться выпрыгивать из кроватей. У мальчика нейросенсорная тугоухость, а аппарат в силу своего малолетнего возраста он носить не желает, и воспринимает только тактильное общение, а Катя родилась с синдромом Дауна. Оба гиперактивные, таких деток успокоить очень непросто. При этом надо принять во внимание, что на даче очень тесно, детские кровати стоят впритык друг к другу. А еще надо других десятерых малышей одеть, сводить на горшок. По правилам сотрудница должна была вынести разбаловавшихся детей в манеж, но в тот момент он еще не был доставлен на летнюю дачу. Поэтому медсестра и приняла решение зафиксировать Женю и Катю, чтобы они не травмировались. Дети были привязаны за лямки ползунков в положении сидя к перегородкам кровати минут на 15. Этот факт обнаружила врач, делавшая обход, и составила докладную на имя главного врача.
По данному факту мы провели служебное разбирательство совместно с учредителем — Министерством здравоохранения РС(Я), медсестра получила выговор. В августе приходили следователи, но, ознакомившись с деталями, не стали заводить дело. И вот теперь, спустя почти год, с подачи нашей санитарки на медсестру возбудили уголовное дело. Она работает у нас пятый год, хороший сотрудник, очень ответственная, мать троих детей.
Людмила Вербицкая, заместитель министра здравоохранения РС(Я):
— Прокуратура подтвердила факт фиксации детей, но дело в том, что в РФ нет нормативного регулирования, можно или нет фиксировать таких детей. Поэтому однозначную оценку дать сложно. При этом необходимо принять во внимание, что медсестра действовала по сложившейся ситуации: отсутствие манежа, гиперактивность детей… Тем более это не системный случай, а единичный.
Вывод: факт медицинской фиксации детей в Доме ребенка был, но случай единичный и объясняется объективными причинами, но о привязывании речи не идет. Последовало дисциплинарное взыскание – выговор, для более суровых мер оснований не нашлось. Следователи в августе прошлого года уголовного дела заводить не стали, опять же, оснований не было.
«Факт» второй: перелом лучевой кости правого предплечья 3-месячной девочки
Елена Бубякина, и.о. главного врача Городского специализированного дома ребенка:
— Ребенок поступил к нам в конце января, у нее были нарушения центральной нервной системы. Девочку забрали инспекторы ПДН, потому что мама была в состоянии алкогольного опьянения. Ребенка осмотрел педиатр, состояние было удовлетворительное. Затем через две недели медперсонал обратил внимание, что у ребенка что-то с рукой, похоже на травму. При осмотре невролога выяснилось, что правая рука девочки не поднимается, поэтому ее направили на рентген в Медцентр. Там диагностировали перелом лучевой кости правого предплечья и наложили гипс. На следующий день мы снова направили ее в Педиатрический центр, так как были сомнения насчет диагноза. Только на этот раз в психоневрологическое отделение, чтобы заодно сделали еще один снимок. Девочка пролежала в отделении пять дней и за это время была осмотрена заведующим отделением травматологии, и он перелом исключил. Гипс, конечно, сняли, сейчас девочка вернулась домой, к матери. Наша ошибка была в том, что врач при поступлении ребенка не собрала всю информацию — как ребенок рос и в каких условиях. И вот чем это нам обернулось…
Вывод: Минздрав республики и по этому случаю провел служебную проверку, и, по словам Вербицкой, именно с их подачи ребенка направили на повторное рентгенологическое исследование. Выявилась ошибка при первичном диагностировании, то есть перелома вообще не было.
«Факт» третий: занесение инфекции малолетнему воспитаннику при оказании ему медицинской помощи
Елена Бубякина, и.о. главного врача Городского специализированного дома ребенка:
— Двухлетняя девочка с ДЦП поступила к нам по просьбе бабушки перед майскими праздниками. У нее были признаки ОРВИ: насморк, кашель, поэтому мы поместили ребенка в изолятор и назначили лечение. А вечером того же дня у нее поднялась температура. Ей давали жаропонижающее перорально. На второй день, когда температуру не удалось сбить таблетками, врач назначила жаропонижающее внутримышечно. Назавтра на месте укола возник инфильтрат. Это бывает с детьми, у которых сильный мышечный тонус. К тому же у малютки были сильно атрофированы мышцы, а оставшиеся, повторю, сильно спазмированы. Девочка была направлена в инфекционную больницу с пневмонией.
Вывод: инфицированная рана, которую так смаковали все СМИ, на деле оказалось местным покраснением из-за тонуса мышц.
* * *
Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Теперь Дому ребенка с 92-летней историей еще, наверное, долго не отмыться от всей этой грязи, которая так щедро на него полилась с подачи правоохранительных органов и СМИ. Сегодня коллектив учреждения буквально трясет от всех этих проверок. Толпы журналистов, телекамеры, допросы, вызовы в прокуратуру, беседы с общественниками – все это порядком измотало людей, которые честно исполняют свою непростую работу – любить и ухаживать за детьми, которые, по сути, никому, кроме них, не нужны. А напоследок еще один «факт»: как сообщали СМИ, уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов, узнав о произошедшем в Доме ребенка, моментально собрался поехать в Якутию лично разобраться и всех наказать. Как выяснилось, визит Павла Астахова – плановый, даже о намеченной дате, 4 апреля, было известно заранее, еще до шумихи вокруг Дома ребенка. Но теперь уж уполномоченный обязательно внесет Дом ребенка в программу визита, займется этим делом и, надеемся, сделает правильные выводы.
Комментарии
«Мы не пиаримся»
Алексей Ефимов, уполномоченный по правам человека в РС(Я):
— Нарушены ли права детей? Идет работа, поэтому что-то говорить рано. Наша обязанность ставить в известность правоохранительные органы. Поймите, в аппарат уполномоченного по правам человека в РС(Я) в год поступает около двух тысяч обращений. Мы не пиаримся, это просто наша работа, и мы обязаны отреагировать. Сотрудники Дома ребенка летом обращались к руководству учреждения, в Минздрав, прокуратуру, а потом уже к нам. Они пишут: «Если нам не помогли, то хотя бы детям помогите».
Я считаю, что ко всему, что происходит вокруг Дома ребенка, привела политика невмешательства Минздрава РС(Я). Они не обратили должного внимания на заявления сотрудников Городского специализированного дома ребенка. К примеру, по поводу ущемления их прав, и.о. министра Припузов ответил: «Если ваша права ущемляются, идите в Трудовую инспекцию», хотя это прямые обязанности министерства как учредителя предприятия.
Надеюсь, что в этот раз Минздрав не самоустранится и решит все вопросы.
«Жестокие люди не могут работать с такими детьми»
Людмила Вербицкая, заместитель министра здравоохранения РС(Я):
— Я могла бы сослаться на то, что идет разбирательство и Минздравом, и следственными органами, и более ничего не комментировать. Но мы не можем молчать, так как жестокости по отношению детей в Доме ребенка не было и нет. И с Астаховым мы будем объясняться из таких позиций.
Поверьте, жестокие люди просто не могут работать в таком учреждении. Они все время работают на милосердие, работают, отдавая частичку себя этим детям.
В течение последнего года Дом ребенка был без главного врача. Человек, замещавший эту должность в качестве и.о., видит себя только в роли заместителя. Сегодня (понедельник, 28 марта. – Прим.авт.) принято решение о назначении нового директора.
Что касается обращений, мы не можем на них не реагировать. На сегодняшний день создана комиссия под руководством замминистра. Мы проведем дополнительное расследование. И если действительно какие-то факты подтвердятся, мы примем самые строгие меры.
«Я благодарна Дому ребенка»
Едва ужасающие новости о привязанных малютках-сиротах в Якутии разнеслись по белу свету, горожанка И.Гаврильевна (полное имя собеседница публиковать отказалась. –Авт.) бросилась обзванивать якутские средства массовой информации. Но увы! Почему-то ни ее история, ни мнение не заинтересовали журналистов, акулы пера вежливо отказались публиковать комментарий. Неужели потому, что женщина пожелала сказать в адрес «плохого» Дома ребенка хорошие слова?
Благодаря газете
Средства массовой информации в семье И. Гаврильевны всегда были в почете. В 1991 году у них произошло значительное и важное событие, в которой не последнюю роль сыграла публикация в газете «Молодежь Якутии». В один прекрасный день оказалось, что все домашние купили один и тот же выпуск, в котором были опубликованы фотографии детишек из Дома ребенка. В статье писали, что эти дети ищут родителей. Среди фотографий всеобщее внимание привлек мальчик-мулат, который был старше остальных детей. «А давайте его возьмем!» — вдруг попросила дочка. Вернее, озвучила мысли всех домочадцев.
Так началась красивая и добрая история усыновления, за которую вся ячейка общества И.Гаврильевны до сих пор благодарит и Бога, и работников Дома ребенка, и редакции газет…
Маленькое чудо
— Я до сих пор не верю, что из трех десятков претендентов руководство Дома ребенка выбрало именно нас, — говорит женщина. – Это было какое-то чудо. Мы сходили к мальчику, увидев его, полюбили всем сердцем, собрали необходимые документы и трепетно ждали, кого же выберут в счастливые родители.
У мальчика были серьезные проблемы со здоровьем, но его очень любил весь коллектив. Во многом из-за этого Коленьку (имя изменено. – Авт.) держали в Доме ребенка дольше, чем положено. Сотрудники очень хотели найти ему хороших родителей. Разве могли бы черствые и равнодушные люди так поступить?
Мы прошли жесточайший, как сейчас сказали бы, кастинг. Очень переживали, когда ждали решения. Дочка логически рассуждала так. Мол, Коленьку все равно получим мы, потому что у нас небольшая семья, двое детей, которые не будут ревновать его к родителям. Старшая будет заботиться, а младшему он станет другом. Вот так по-взрослому рассуждала наша Анечка.
Потом я уехала учиться в Ленинград. Предупредила мужа, что, если в мое отсутствие каким-нибудь чудом примут положительное решение, он мне тут же сообщит, и тогда я после учебы поеду в Ригу купить сыночку вещей. Тогда в магазинах всей страны полки пустовали, хороших вещей было не достать.
Я не выдержала и сама позвонила в Дом ребенка. Заведующая сказала, что они нашли очень хороших родителей для Коленьки. Я, конечно, расстроилась, но в душе порадовалась за мальчика. «А почему вы не спрашиваете, кто они?» — спросила заведующая и сообщила, что они выбрали нашу семью. Это был очень счастливый и незабываемый день в нашей жизни!
Сберечь трудно
Сегодня Коленька уже давно Николай, хороший семьянин, работник, сын, брат, дядя… С мамой они до сих продолжают навещать Дом ребенка, носят туда игрушки, просто общаются с детьми и сотрудниками. В коллективе есть опытные работники, которые помнят его маленьким…
— Меня возмущает лживый поклеп со стороны бывших работников, которые нанесли удар по очень хрупкому коллективу, — говорит И.Гаврильевна. – Разве хорошие люди пойдут с такими заявлениями в разные инстанции? В эту сферу люди идут работать по зову сердца, по призванию души. Я знаю коллектив только с хорошей стороны и бесконечно благодарна им за самоотверженный и нелегкий труд.
А если бы не было таких домов, где сиротки нашли бы приют, заботу, лечение? Если бы все журналисты, которые написали недобрые слова, побывали в Доме ребенка, увидели бы своими глазами, как малютки тянутся ко всем взрослым, всех называют мамами, разве пришло бы им в голову, что так могут звать людей, которые обижают их, привязывают, истязают? Словом можно разрушить что угодно, и очень жаль, что ответственности за свои слова многие издания сейчас не несут. Я хочу пожелать коллективу стойкости, от всего сердца поблагодарить за тысячи спасенных малышей и призвать всех якутян не верить порочащим слухам, стараться жить в мире, любви и согласии.
Мария ПАВЛОВА