РИГ SAKHAPRESS.RU Кто не жил на настоящем Севере, за полярным кругом, тот не знает, что такое белые ночи. В Якутске, конечно, тоже не особо темнеет, но, поверьте, это несравнимо с настоящим светом яркого солнца по ночам.
Приходилось занавешивать окна плотным покрывалом, чтобы уснуть, а детей и подростков буквально силком отправлять спать. Молодежь почти до утра гуляла на берегу реки. Даже целые полчища комаров, которые особенно свирепствовали в июне, не отпугивали молодых людей, радующихся приходу весны. Они разжигали на берегу костры, варили из тушенки – тогда она была очень вкусной – суп и рассказывали друг другу северные предания и легенды, услышанные от бабушек и дедушек. * * * Надины родители держали собственных оленей в тундре. Летом, подъезжая близко к районному центру, останавливались в палатках недалеко в лесной зоне. Надя и ее старшие братья, жившие зимой в интернате, с нетерпением ждали летних каникул, чтобы увидеть родителей и пожить с ними на природе. Братья помогали родителям в стаде, а Надя со старенькой бабушкой управлялась по хозяйству. Бабушка учила ее готовить вкусные эвенкийские блюда, например, некичу – вяленую утку, которая не портилась даже в жару. Или необыкновенно вкусный и изысканный чочуонай – жаренную на деревянных рожнах над раскаленными углями свежую стерлядь. Не говоря уже о хатарбе – лепешке по-эвенкийски, которую ели с корчаком – взбитым мутовкой оленьим молоком, он получался без всяких добавок, поскольку оленье молоко было очень жирным.
Вместе с бабушкой девочка собирала дикую голубику. В старину, по рассказам бабушки, не было сахара, и эвенки сохраняли эту нежную и скоропортящуюся ягоду в берестяной посуде, заливая ее жиром оленя или сохатого. Также бабушка делилась с внучкой обычаями и преданиями своего народа и учила ее бережно относиться к родной природе. Всегда предостерегала: «Духи видят все!». Хотя в школе говорили обратное, мол, никаких духов нет, все это – предрассудки темных людей. Однако девочка, сидя возле догорающего костра и вдыхая ароматы тундры, с интересом слушала бабушкины рассказы и верила всему. Ведь бабушка прожила долгую жизнь, пережила много невзгод: голод, холод, войны, родила шестерых детей, всех вывела в люди и даже в старости ездила с оленьим стадом и помогала сыну – Надиному отцу. Хотя другие дети, жившие оседло в райцентре и другом селе, предлагали матери пожить в тепле в кругу семьи, но старая женщина всегда категорически отказывалась, говорила, что не может жить без своей родной тундры.
Бабушка Настаа (Анастасия) в молодости несколько раз видела чучунаа – снежного человека. По ее словам, он был не такого огромного роста, как об этом говорят сейчас, а обыкновенного человеческого, он был весь покрыт шерстью, ходил босиком и был абсолютно дикий. Завидев человека, тут же убегал, причем бегал быстрее оленя, так что увидеть его вблизи никому не удавалось. По словам бабушки, их, чучунаа, раньше было много, постепенно они то ли исчезли, то ли все вывелись – кто знает…
В год, когда девочка перешла в восьмой класс, бабушка тяжело заболела, ее положили на лечение в районную больницу. Перед тем как поехать в село, бабушка украдкой плакала, как будто навеки прощалась со всеми. Видимо, ее сердце предчувствовало скорую смерть. В ту ночь, когда ее не стало, девочке не спалось. Лето было на исходе, белые ночи закончились. Они с матерью спали в большой палатке, которая служила одновременно и кухней, и столовой. Посередине ночи вдруг зашуршал полог палатки, который на ночь хорошенько шнуровали, и кто-то вошел внутрь, причем вошедших, судя по всему, было двое.
Испуганная девочка лежала, чуть дыша, рядом крепко спала уставшая мать. Вошедшие громко топали, сопели и вдруг стали стучать кухонной утварью и звенеть чашками, передвигали коробки и табуретки, словно что-то искали. Девочка хотела разбудить мать, которая по-прежнему крепко спала и, видимо, ничего не слышала, но, как всегда бывает в таких случаях, руки, ноги и язык не повиновались ей. Наконец все затихло, и девочке удалось уснуть. А наутро ее разбудил крик матери, которая встала раньше ее и обнаружила в палатке беспорядок, а так как палатка была зашнурована, как и перед сном, сначала обвинила дочь: мол, что это еще такое, что искала?
Надя рассказала о случившемся. Мать потемнела лицом, почуяв что-то недоброе. И действительно, в тот же день из села пришла горестная весть: ночью умерла бабушка. Эти двое - кстати, почему их было двое, выяснится намного позже - приходили, оказывается, за бабушкиной душой. А осенью вслед за бабушкой ушел из жизни и ее любимый сын – Надин отец: перевернулась лодка, и мужчина в теплой одежде не смог спастись и выплыть на берег, до которого было рукой подать, ушел под воду на глазах односельчан. * * * Одноклассница Нади – тоже Надя – работала в отделе культуры и часто ездила в командировки по улусу. Нужно сказать, что этот северный район довольно маленький по численности населения, так что имеет крошечные наслеги. В основном в них живут старики и дети оленеводов (родители кочуют со стадом). Заброшенные по прихоти судьбы молодые и не очень специалисты, оказавшись в таких богом забытых деревнях, отработав положенные два года, а большинство и не отработав, сбегают оттуда так, что только пятки, как говорится, сверкают, чтобы забыть все, как кошмарный сон. Потому что там нет нормального клуба, в библиотеке пылятся классики советской литературы, один магазин с заоблачными ценами и скудным ассортиментом товаров и скука, скука, скука, а за окном унылый однообразный пейзаж.
Примерно такое же бесконечное уныние и тоску, наверное, чувствовали ссыльные писатели Чернышевский и Короленко и другие, оказавшиеся вдруг – после Москвы и Петербурга - в богом забытом уголке земли, в северном захолустье. Поверьте, в таких деревнях и до сей поры течет приблизительно такая же жизнь. Если, допустим, умирает какой-нибудь старик или старуха, то его дом пустует – селить все равно некого. Но природа не терпит пустоты, поэтому в таких брошенных домах поселяется нечистая сила – абаасы.
В одном таком доме жила приезжая библиотекарша Галина. Вот у нее и поселили работника культуры Надежду. После мероприятия, семинара или чего-то в этом роде, женщины вместе пришли в дом, хозяйка подтопила печь, еще теплую с утренней топки, поужинали и легли спать. Назавтра был второй день мероприятий, на этот раз в местной школе для детей.
Ночью Надежда проснулась от какого-то неясного шума, исходившего от пустующей второй половины дома. Там как будто собралось несколько человек, они ходили, стучали дверью, звенели посудой, разговаривали… Утром женщины немного заспались, так что было не до разговоров, быстренько позавтракали и отправились в школу. Днем тоже что-то делали, с кем-то встречались, освободились только к вечеру.
Галина все беспокоилась, что дома, наверное, холодно, так как утром не топили. Подходя к дому и увидев темные окна соседней квартиры, Надежда вспомнила о ночном шуме и спросила хозяйку, кто там живет. «Да там, как умер старик Николай, никто не живет, - ответила библиотекарша. – А почему спрашиваешь, что-то слышала, что ли?» «А ты нет? Не слышала стук, разговоры, хлопанье?» - удивилась Надя.
Женщина ничего не ответила и, не заходя в дом, сразу пошла к навесу за дровами. И только во время ужина рассказала, что иногда слышит какие-то звуки, шум, кашлянья и уже давно не обращает на них внимания – все равно переезжать некуда. И добавила, что это покойный Николай приходит по ночам в свой дом и устраивает шум.
Как ей сказали деревенские, старик сердится на детей, которые даже не приехали на его похороны, и на могиле нет до сих пор памятника. «Так ведь детей-то все равно тут нет, какой толк шуметь?» - спросила Надежда. «Ну, видно, хочет, чтоб передали, поэтому особенно шумит, когда приезжают командированные. Вот ты и передай его детям, ведь дочь-то у вас в райцентре живет, - сказала Галина. – Мол, отец-покойник очень сердит на вас, пусть приедут летом и поставят самый простой памятник».
Через год Надежда уехала из этого села в город, а через несколько лет, когда приехала в гости к родным, встретила Галину в райцентре и узнала, что дети того старика, ее соседа, все же приехали, сделали все, как положено, и старик, видно, успокоился…
Яна ПРОТОДЬЯКОНОВА.