...Разговаривать с влюбленными людьми -- сущее наказание. О чем бы ни зашла речь, влюбленный непременно свернет к предмету своей страсти. А поскольку из своих семи десятилетий годков эдак тридцать шесть Виктор Федорович Чернявский безраздельно предан обожаемой своей эпидемиологии, то на будничное "как дела?" собеседник обычно получает от него исчерпывающую информацию о том, какова ситуация на невидимом эпидемиологическом фронте - в мире вирусов и бактерий... Впрочем, так, наверное, и быть должно. Ведь для настоящего ученого предмет его исследований - это всегда интерес под номером один. ...Неизвестно однако, как сложилась бы его судьба, если бы тогда, на распределение выпускников Томского медицинского института, не приехал "покупатель" из Якутска. Ему, новоиспеченному педиатру, на выбор предлагали Читу и Туву. Но педиатров не хватало и в Якутии. "Покупатель" сказал: "Его берем мы...". Так что уже через пару месяцев Чернявский очутился в Ытык-Кюеле - единственным детским врачом на весь Алексеевский район... Героика трудовых будней началась, едва успел распаковать чемоданчик с нехитрой амуницией. Детишки болели, невзирая на дыры в штатном расписании райздрава. А потому в свою комнатушку Чернявский наведывался лишь ночевать, да и то - через раз, сутками мотаясь по вызовам из одного конца района в другой... За этими бессонными ночами, за трудными дежурствами, за решениями, которые приходилось принимать самому и самому же нести за них ответственность сполна, приходил бесценный опыт. Тот самый, благодаря которому потом он будет уважаем своими коллегами везде, где бы ни работал. ...Через несколько лет его, уже закончившего аспирантуру на кафедре микробиологии у знаменитого академика С.П.Карпова во все том же томском МИ, пригласили в городскую больницу -- заведовать инфекционным отделением. Старые врачи на "Скорой" до сих пор вспоминают его добрым словом: любили сдавать ему больных. Кое-кто из его коллег от пациентов с непонятной симптоматикой отбояривался, порой, правдами и неправдами, отсылая бригады с больными в другие отделения. Оно и понятно: такие случаи всегда чреваты ошибками в диагнозе, кому же хочется брать ответственность на себя... У Чернявского же было то, что всегда отличает сильного врача от слабого: он не боялся непонятных больных. Он воспринимал эти случаи как загадку, которую во что бы то ни стало требовалось разгадать как можно скорей: от этого зависела конкретная жизнь конкретного человека. И чаще всего это ему удавалось. Пытливый ум настоящего исследователя разматывал клубок загадок до конца... ...В жизни, говорят, ничего случайного не бывает. А потому и то, что однажды он решил полностью посвятить себя эпидемиологии, перейдя в республиканскую СЭС, тоже, скорее всего, закономерность. Еще студентами он и его друзья знали: они должны быть зачислены в резерв Всемирной организации здравоохранения для работы в слаборазвитых странах. Впрочем, политики конца 60-х распорядились иначе: о работе в ВОЗ пришлось забыть... "Обидно было, конечно, до ужаса. Но что делать: значит, так тому и быть", -- вспоминал о том, о несостоявшемся, Чернявский. Однако и работа в отделе особо опасных инфекций РСЭС тоже оказалась весьма богата на незабываемые события и впечатления. Виктору Федоровичу довелось участвовать в ликвидации натуральной оспы в республике, вместе с коллегами справляться со вспышками сибирской язвы, трихинеллеза, ботулизма... А уж над какими загадками приходилось голову ломать - королеве детектива Агате Кристи и не снилось... -- Однажды, было это, кажется, в конце восьмидесятых, вдруг приходит сообщение из Мирного: отравление пельменями, но какое-то... из ряда вон, -- рассказывает Чернявский. - Выезжаем. Симптоматика у тех 12 человек, у семьи, что ела эти пельмени, и впрямь непонятна. Похоже на ботулизм, но почему в таком случае выпали волосы?.. Ситуация начала проясняться тогда, когда получили результаты анализов волос: там были обнаружены соли таллия. Подняли на ноги все профильные НИИ тогдашнего Союза: что, откуда, почему?.. Оказалось, соли таллия содержатся в жидкости Клериша, которую используют в алмазной промышленности. Ну, тут уже к расследованию подключилось КГБ. Он-то и помог нам проследить путь, по которому техническая жидкость попала с фабрики прямиком в пельмени. И вышли на чересчур религиозную соседку пострадавших, которую это семейство чем-то очень достало... Подобные "детективы" в работе отдела особо опасных инфекций вовсе не редкость. Так что, наверное, не зря родоначальница всей санитарной службы Якутии А.А.Трубицина всегда наставляла своих коллег так: "Эпидемиолог что следователь. Хорошим эпидемиологом нужно родиться...". Это, надо полагать, потому, что только кропотливое общение с микромиром - вирусами и бактериями -- способно выдать результаты, о которых ученый не мог и мечтать... История с Походским погостом тому наглядный пример. А случилось все опять же благодаря пытливому уму Чернявского. Именно он первым обратил тогда внимание на крохотную заметочку о том, что в колымском селе Походск река подмывает старинный ледник, где в начале прошлого века были захоронены умершие от натуральной оспы. Во многом благодаря его настойчивости в Походск состоялись экспедиции, в которых принимали участие ученые Новосибирского ГНЦ вирусологии и биотехнологии "Вектор", были отобраны пробы. А полученные результаты оказались ожидаемы: в толще вечной мерзлоты осколки вирусной жизни могут храниться веками... К этим данным ученый мир отнесся с явным интересом. К этой теме, надо сказать, скрытый или явный интерес разных стран интерес не ослабевал никогда. Поэтому очень скоро от коллег из новосибирского "Вектора" Чернявский получил очередное письмецо: поисками древних биоорганизмов и останками животных на Колыме решили заняться японцы... Сам Виктор Федорович, сдается мне, к этому сообщению тогда отнесся сложно. Как истинный ученый продолжению научного поиска он был безусловно рад. Но как истинного патриота, его, в первую очередь, волнуют приоритеты собственной страны... Ну, а потом, годы спустя, когда-то начатые палеонтомикробиологические исследования древнего вируса натуральной оспы системно вписались в надзор за возможной «реинкарнацией» инфекций прошлого в ходе международных проектов «Мамонтовая фауна» и «Шерстистый носорог». ...Кто знает, как сложилась бы его жизнь, если работа в ВОЗе все же состоялась?.. Но, видно, ничего случайного в жизни не бывает. Автор двухсот публикаций, трех книг, одна из которых была номинирована на Государственную премию республики, и обладатель многих почетных званий, Чернявский даже мысленно никогда не примеривал к себе иную судьбу. Если все случилось так, а не иначе, значит, так тому и быть...
Елена ВОРОБЬЕВА.
