— Вы что, по всем селам так ездите? — встретил настороженно, явно ожидая какого-то подвоха, и.о. главы наслега Борис Христофоров. — Стараемся по возможности. Спросил визитную карточку, внимательно изучил редакционное удостоверение, кивнул благосклонно. Покоробила какая-то нарочитая некомпетентность и.о. в весьма важных для вверенного ему наслега вопросах. Во-первых, о причине отставания с капитальным ремонтом котельной средней школы – поздно ли приступили или нет материалов, финансирования, и, во-вторых, о сроке ввода в эксплуатацию строящегося культурно-спортивного комплекса в Чапаево. О первом порекомендовал узнать у подрядчика, ООО «Жилищно-коммунальные услуги» поселка Мохсоголлох, о втором — в улусной администрации, курирующей стройку. Неужели сам не интересовался? А может, позиция у человека такая: меньше скажешь – крепче спишь. Помощь дошла до всех? Но переходим к главной цели моего визита – подвижкам по прошлогодним промахам администрации в части справедливой компенсации урона, нанесенного местным жителям разрушительным наводнением. Дело в том, что год назад мой коллега, корреспондент «Якутии», побывал в Октемцах, в результате его встреч с пострадавшими от стихии в газете вышел социальный репортаж «Помощь дошла не до всех». Исправили? По словам и.о.главы администрации муниципального поселения, с этим все в порядке. По жилищным сертификатам 12 семей, утративших жилье, купили другое в Якутске, Покровске или здесь. Утонувший скот и поголовье лошадей людям полностью возмещены. Все упомянутые в прошлогодней статье получили сертификаты, правда,
Лидия Романова не сама, а ее племянники в Чапаево. Исключение составляет семья Барановых, и лишь потому, что «не представили до сих пор документы».
Жажда справедливости Между тем в Октемцах возникла другая острая проблема, будоражащая село, тоже связанная с компенсациями. Активисты стихийно возникшего движения за справедливость объединились в инициативную группу. Не получилось выехать к ним сразу, чтобы разглядеть причину раздора на месте своими глазами. К моменту моего приезда он вылился в демарш несогласных с порядком распределения федеральных средств, выделенных Правительством РФ из резервного фонда на компенсацию ущерба. Одним жителям села из этого транша досталось по 100 тысяч рублей на каждого прописанного в доме, другим – вполовину меньше. Почему? Приходившая в редакцию
Анжелика Ивановна Попова подчеркивала, что суть возникшего противостояния с администрацией наслега вовсе не в жадности или зависти обделенных, чем некоторые пытаются объяснить истоки конфликта, а в жажде справедливости. Показала фотографии затопленного села, сделанные только на третий день наводнения, когда вода немного спала и люди слегка отошли от шока. Отчетливо видно, какие дома оказались под водой почти под самую крышу, а у каких она лишь к крыльцу подкатила. Рельеф-то местности неровный, из возвышений и впадин. Причем, по словам посетительницы, часть сильно пострадавших почему-то получила по 50 тысяч, а часть понесших минимальный ущерб — по 100. Дом ее семьи затопило по крышу, в результате подворного обхода наслежной комиссии их внесли в «Список сильно пострадавших», а дали половину положенного возмещения.
Липовые акты, чужие подписи Продолжаем разговор с инициативной группой уже в Октемцах. Несостоятельными сочли разъяснения администрации, мол, «мы тут ни при чем, деньги распределяла федеральная комиссия». Кинулись в администрацию улуса, в МЧС. Получили ответ, что при определении имущественного ущерба пришлось руководствоваться постановлением Минтруда и Госкомстата РФ №36/34 от 28 апреля 2000 года. «Только никак не поймем, — недоумевают обделенные, — почему представленный нам список предметов первой необходимости начинается с номера 136 – «тарелки». Шубы наши в список утраченного не включили, унты тоже, якобы считаются предметами роскоши. А что, нам на Севере в телогрейках и валенках ходить? Хотелось бы знать, что именно значится в не дошедшей до нас части перечня под номерами с первого по 135-й. Достаток сельских семей приблизительно одинаковый, получившие по 100 тысяч никак не могли потерять вдвое больше, чем остальные». Пуще всего народ возмущается тем, что по 100 тысяч получили 15 человек, будто бы прописанных в доме, где на самом деле живет молодая семья. Заявления-акты на компенсацию ущерба с перечнем утраченного и поврежденного имущества писали сами пострадавшие. Когда обиженные несправедливостью потребовали вернуть свои заявления, специалисты администрации отказали, объясняя тем, что бумаги находятся в Москве. Проявив упорство, раздобыли подписанные наслежной комиссией акты обследования степени повреждения и уничтожения имущества. Фиктивные, поскольку осмотра и обследования объектов и имущества с участием заинтересованных лиц, то есть владельцев, по их свидетельству, не производилось. Опись утраченного имущества, составленная хозяевами, зачем-то сокращена в пять-десять раз. Подписи потерпевших, как заявляют они сами, подделаны. Из ответа на обращение в прокуратуру Хангаласского района: «В ходе проверки фактов установлено, что ответственными должностными лицами МО «Октемский наслег» при составлении актов обследования утраченного имущества допущены нарушения, повлекшие грубое нарушение прав граждан на полное возмещение ущерба, причиненного вследствие чрезвычайной ситуации». Главам МО «Октемский наслег» и МР «Хангаласский улус» прокуратурой вынесены представления, обязывающие устранить эти нарушения. Самое неприятное, что люди жалуются на «личностную дискриминацию» администрации по отношению к «приезжим», не коренным жителям наслега, пусть живущим тут по 15-20 и больше лет, все равно «чужим», а также тем, кто не в силах за себя постоять.
«Восстановить не сможем...» Сопровождать вызвались
Николай Николаевич Адамов за рулем своей иномарки и
Оксана Николаевна Харитонова. К нам присоединилась пенсионерка Анна Николаевна Спиридонова. В проливной дождь по скользким дорогам объехали несколько жилищ несогласных. В доме пенсионеров
Генриетты Парфеньевны Сивцевой и
Егора Лаврентьевича Бурцева, куда мы прошли через перекошенные сени, разобраны полы, не закрываются деформированные межкомнатные двери и дверцы шкафов, нижняя часть стен поражена грибком. — Старшая дочь приезжала, нанимала рабочих, на полученные деньги немножко приподняли осевший дом. Сами завершить ремонт не сможем. Я три инфаркта перенесла, инвалид 2-й группы, муж после инсульта, — вздыхает хозяйка. — Прописанная у нас младшая дочь, студентка ЯГСХ, сдавала в Якутске госэкзамены перед защитой диплома. Так на нее ни копейки денег не дали, мотивируя тем, что на момент наводнения здесь она не находилась... Чету пенсионеров
Маргариту Ивановну и
Валерия Петровича Кононовых застали в хозяйственных хлопотах. «Десять коров у нас утонули, — рассказывают. — Спасибо, возместили. Лошадей сам хозяин успел спасти. Усадьба наша сильно пострадала, ограду, постройки порушило, яма образовалась. Тяжело перезимовали, одежды ведь никакой не осталось, даже в хотон не в чем было выйти. До середины окна вода доходила, на моторке к себе приезжали. Мы на одном уровне с соседским домом, только им почему-то по 100 тысяч, а нам – по 50». Предъявила свою действительно испорченную мебель Оксана Николаевна, самое тягостное впечатление оставило посещение дома Анны Николаевны. Жить в нем невозможно, на дощечки развалилась мебель. Дом, стоящий на берегу реки, видно, крепко побило льдинами. Несущие балки треснули, потолочная тоже, выгнуло доски внутренней перегородки. Отличник здравоохранения, инвалид просила администрацию наслега прислать комиссию для справедливой оценки ущерба. Ответ: нет лицензированных специалистов. Зимовали с больным мужем в летнем доме дочери, сильно мерзли, по 10-12 тысяч рублей в месяц наматывал счетчик за потребленный газ. На денежную компенсацию купили импортную печку. Будь денег больше, могли бы дом перенести на высокое место.
Поплатились за честность В заключение по моей просьбе заехали к
Светлане и Василию Барановым, супружеской паре бывших воспитанников детдома. Более чем скромная, скорее бедная обстановка. Доход технички и потерявшего работу, перебивающегося случайными заработками мастера на все руки, сами понимаете, невелик. Тем не менее четверых детей смогли поднять трудолюбивые родители. «Нет, чтобы свое добро спасать, — незлобиво ворчит на сыновей Василий Витальевич, вспоминая наводнение, — соседям бросились помогать». Напомню состав всего выданного пострадавшим от наводнения, исключая продукты питания на первое время. Считайте, стройматериалы для ремонта: по шесть бревен, 30 досок, две банки краски и одному стеклу; по 5 тысяч рублей на прописанного в доме члена семьи от улуса; по 25 тысяч рублей на домохозяйство из бюджета республики и, наконец, федеральные деньги по 100 или 50 тысяч на человека. Что из всего этого досталось Барановым? По 5 тысяч, и только. Почему, спрашиваю, до сих пор не подали документы? По словам простодушного главы большого семейства, сначала опоздал, потому как сказали, что если их дом затопило по окна, в таком случае ничего не положено. Потом появилась статья в «Якутии», где он честно сказал корреспонденту, что никакой другой помощи больше не получал, никто из администрации у них во дворе не появлялся. Разрушены надворные постройки, испорчены мебель, одежда и другие вещи... Заместитель главы наслежной администрации потребовал написать в газету опровержение, пригрозил, что иначе пожалеет о непослушании. Против правды Баранов не пошел и поплатился за это. — У них же никакой справки не допросишься. Пытался обратиться к главе, он меня из кабинета гонит. Потом оказалось, что несколько дополнительных списков было. Узнал, чтобы включили туда, нужны копии паспортов и заявление. Принес. А толку? Опять, говорят, опоздали, не внесли вас в компьютер. Хотон смыло, половины бревен нету, просил хотя бы бревна, доски, что всем давали. Как в насмешку, вместо этого предложили порубочный билет. А куда я с этой бумажкой, у нас и лесника-то нету, и на трактор денег нет. Чтобы хоть как-то подлатать хозяйство, пришлось продать всех своих четырех лошадей. Зимой картошки лишились, замерзла в погребе, там долго держалась вода. Газ в наш дом так и не провели, печка от холода не спасает... «Жестко прессуют хорошего мужика», — сочувствуют односельчане. Мне тоже до боли жаль с детдомовского прошлого робких и ранимых, терпеливых и абсолютно беспомощных в юридических знаниях Барановых. А могли бы дойти до Европейского суда. «Пусть ничего не добьемся, скорее всего, так оно и выйдет, но покорно, молчаливо терпеть несправедливость не будем», — заявляют подавшие иски в суд жители села. ...От паводка-2010 в нашей республике пострадали не только Октемцы, а еще 15 населенных пунктов. Однако там при выдаче компенсаций почему-то обошлось без эксцессов. Можно предположить, что благую роль сыграли открытость, гласность.
Оксана ПЕТРОВСКАЯ, «Якутия»
