SAKHAPRESS Как маленькая девочка спасла семью от привидения.
Это была необычная деревня, а со своими особенностями. Из нее очень редко уезжали, как родились, так и жили, как говорится, где родился, там и пригодился. Возможно, это было связано с географическими особенностями расположения: несмотря на то, что деревня была расположена в одном из центральных районов республики, дорога туда была сильно заковыристой и длинной – летом только по реке, а речной транспорт всегда ходил у нас нерегулярно, а то и вовсе манкировал своими обязанностями, ссылаясь на нехватку пассажиров. В зимнее время тем, у кого не было собственного автотранспорта, также было трудно ездить. Так что в этой закрытой от большого мира деревушке жизнь протекала спокойно, одинаково и скучно. Если кто уезжал отсюда, то уже насовсем. Хотя природа в этих местах была на удивление красивой, в лесу было полно ягод и грибов, а в речке – рыбы.
Естественно, что почти все жители занимались сельским хозяйством: держали коров, лошадей, свиней, домашнюю птицу, ведь нужно было как-то выживать. Зато были свои плюсы: натуральные продукты без «химии», отсутствие преступности (имеется в виду тяжкие и особо тяжкие).
Ребятишки, с самого раннего детства приученные к физическому труду, росли здоровыми, в свободное время гоняли по улице на великах, летом не вылезали из речки, зимой катались на ней же на коньках или на лыжах. Конечно, могли побаловаться тайком от родителей куревом, но таких вредных привычках, как наркомания, пьянство или зависимость от Интернета, не было.
Но, увы, ничего идеального в жизни не бывает, так и в этой деревне были, так сказать, свои заморочки, как в той в пословице: «В каждой избушке свои погремушки». Здесь почему-то сильно не любили приезжих. Их было не так уж много, но все-таки почти каждый год, обычно осенью, кто-нибудь да приезжал - молодой специалист вроде школьного учителя или медсестра, ну мало ли кто… В основном, это были еще не обремененные семьями люди, которые, отработав год-два, уезжали, чтобы никогда – никогда! – не возвращаться в эту Богом забытую деревню. Очень редко каким-то ветром заносило и семейных. Вот об одной такой семье и пойдет речь.
Нужно сказать, что события относятся не совсем к нашему времени, все происходило лет 20 тому назад. Впрочем, для описания жизни этой деревни эти несколько десятилетий ничего не значили, там особо ничего и не менялось.
Глава семейства по роду своей деятельности был аграрий, типа зоотехника или агронома. Родом был из этих мест, но из другой деревни. Жена, родом из северного района, впервые оказалась в глухой якутской деревне (хотя якутской ее можно было назвать с большой натяжкой: большинство местных были потомки из так называемых «пашенных крестьян»). Детей было трое или четверо. Самый младший из них, девочка лет пяти-шести, была непростым ребенком, но об этом речь пойдет позже.
В поссовете им выделили жилье, довольно еще крепкий, добротный дом, стоявший немного на отшибе, около леса. Вообще, вся эта крайняя улица состояла всего из трех-четырех усадеб.
В первые дни семья занималась тем, что приводила в порядок пустовавший дом – проветривала от сырости и затхлого запаха, которым пропитывается любое жилье, в котором долго никто не жил, протапливала и ремонтировала дымящую печь, убиралась на подворье. Затем глава семьи уехал в райцентр по делам. Мать с детьми остались одни. Ни соседями, ни с другими из селян почему-то не сложились отношения. Молодую женщину, выросшую в большом интернациональном поселке и привыкшую легко заводить новые знакомства, неприятно задело равнодушие, даже некоторая враждебность жителей деревни. Здороваться, конечно, здоровались, но не более того. Здесь как бы сразу дали понять: вы тут чужие!
Затем стали происходить более страшные, непонятные вещи. Младшая дочь каждый вечер начала закатывать истерики, заливалась громким плачем, отказывалась спать в детской вместе с остальными детьми. Говорила, что в «доме абаасы, и он хочет их всех съесть». Причем, судя по всему, это был не детский каприз, ребенок действительно был сильно напуган, ее буквально трясло.
С наступлением темноты девочка вцеплялась в руку матери и не отходила от нее ни на шаг и вообще никого никуда не пускала. Постепенно и остальные дети стали со страхом и ужасом ждать наступления темноты. Отец же, как назло, задерживался.
А потом женщина стала замечать: соседи, которые жили с ними через забор, как будто ждут чего-то, все приглядываются к ним, подсматривают в щели ограды. И однажды, измотанная очередной бессонной ночью, застав соседку, здоровенную бабу, выглядывающей, вытянув шею, за ее домом, она налетела на нее и, видимо, застала ту врасплох. Мол, что вы тут все выглядываете, чего ждете? Что вам нужно от нас? Та от неожиданности и выдала всю правду-матку.
Как оказалось, дом этот «плохой», с привидениями, и никому еще не удавалось прожить в нем больше недели. А началось с того, что самая первая хозяйка этого дома, вдруг ни с того ни с сего, взяла и покончила жизнь самоубийством. Муж ее, оставшись один (детей у них еще не было), запил и утонул в речке. С тех пор там сменилось множество жильцов, кого там только не селили: и молодых специалистов, и сезонных рабочих – никто там не мог прожить больше двух-трех дней. А иногда жильцы тяжело заболевали буквально на ровном месте. Так, один молодой учитель физкультуры вообще головой тронулся и бегал с топором по селу, еле связали и увезли в психушку.
Вот, видимо, и было любопытно соседям, почему не съезжает эта семья. Нет, чтобы сразу сказать, предупредить, выжидают… А спасло их от нехороших последствий, скорей всего, то, что младшая дочь обладала способностью видеть потусторонний мир. Якуты их еще называют – «чараас эттээх дьоннор (если буквально перевести: тонкокожие люди). Это из-за ее криков и плача они спали все со включенным светом и все в одной комнате, а ведь известно, что любой призрак, будь то абаасы или еще кто, боится яркого света и шума. Позже, когда они переехали в другой дом, им рассказали, что к предыдущим жильцам являлся агрессивно настроенный призрак хозяйки с веревкой на шее и требовал последовать ее примеру…
Уже после переезда матери семейства приснился странный мистический сон. Глубокой ночью будто бы кто-то постучался в их двери. Женщина встала, чтобы открыть, но что-то ее остановило. Она осторожно выглянула в щель между занавесками и увидела огромную фигуру какого-то великана, на лбу которого красовался один-единственный глаз. Тут она, как будто кто-то ее надоумил, кинулась к печке и закрыла вьюшку. Великан постоял-постоял и убрался восвояси. Позже она узнала, что это был дух этих мест, дух горы, который обязательно наведывался ко всем новеньким жильцам, и она правильно сделала, что закрыла все щели.
Яна ПРОТОДЬЯКОНОВА
SAKHAPRESS