Когда-то, лет …дцать назад, дальний родственник, знакомясь с одной из внучатых племянниц, присел на корточки и спросил: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» Ответ маленькой улыбчивой девочки с бантиками, вплетенными в две косички, показался неожиданным: - Милиционером! – сказала она, на что гость расхохотался, успокоившись, сказал, что это не женская профессия, и девочке нужно подумать о другой, более приемлемой стезе. Родственник оказался не прав.
Туйара Шадрина осталась верна своей детской мечте. Сегодня она дознаватель 1 ОП ММУ «Якутское», а в их отделении дознания нет ни одного мужчины, так что о том, что это профессия сугубо мужская, можно и поспорить. Тем более, что часто приходится распутывать дела, где потерпевшими, как это ни печально звучит, признаются дети, а бывает, «деточки» и сами совершают преступления. Кому же, как не им, мамам, доверять подобные дела?
Когда ребенок на обочине Самые памятные и болезненные дела – связанные с детьми. Вот, к примеру, прогуливалась летним вечером молодая пара. Мужчина решил сходить «до ветру», но до дома было далеко и он направился к кустикам, растущим у воды, возле которых обнаружил нечто, завернутое в зеленое покрывало. Покрывало сливалось с травой, и мужчина, наверное, прошел бы мимо, если б не чуть заметное трепыхание кулька. В общем, шел он к кустикам один, а вернулся, к изумлению своей спутницы, с крошечной девочкой. Заморенная кроха тянула месяца на два от силы, хотя позже выяснилось, что ей к моменту обнаружения было уже полгода. Спустя часа три, когда малышка, осмотренная, чистенькая и сытая уже посапывала в кроватке Дома малютки, в дежурную часть позвонили люди и сообщили о том, что по ночным улицам топает одинокий мальчик, который на вопрос «Сколько лет?» может показать только четыре грязных пальчика. Ребенка отправили в реабилитационный центр «Солнышко», а в одной из республиканских газет было размещено фото мальчика, о котором было известно только то, что ему четыре года и его зовут Славик. Как практически все дети из неблагополучных семей, он был заторможенным, психически и педагогически запущенным и почти не умел говорить. «Найденыши» оказались единоутробными братом и сестрой.
Туйаре Владимировне дали дело спустя год после обнаружения детей. К тому времени незадачливая мамаша уже нашлась, объявившись собственной персоной в одном из отделов милиции. Хватившись детей через добрые полгода, женщина придумала «легенду» о том, что якобы уезжала в деревню к родственникам, оставив ребятишек на попечение сестры, а недавно вернувшись, обнаружила, что их нигде нет… Мол, найдите их мне, дорогие милиционеры! Вскоре обнаружился и отец мальчика. Увидев фото Славика, знакомые узнали ребенка и написали его отцу в Армению, где он постоянно проживал. Отец приехал за сыном, но бывшая сожительница сообщила, что ребенок от другого и не имеет к нему никакого отношения. Мужчина уехал не солоно хлебавши. Вскоре мать, которую иначе, как мать-перемать, и не назовешь, призналась, что детей она просто бросила, оставив на берегу, чтобы снова беспрепятственно пить и гулять. Дознаватель выяснила, что женщина и раньше бросала ребенка, оставив его на пороге Дома малютки. По представлению обвинительного акта дознавателя Шадриной женщина предстала перед судом по двум статьям Уголовного кодекса: по 156 (неисполнение обязанностей по отношению к несовершеннолетнему) и 125 (оставление в опасности человека, находящегося в заведомо беспомощном состоянии). Осудили условно. Несчастная вновь ждала ребенка, впоследствии родив еще одного.
- Вы считаете, что она раскаялась и стала примерной матерью? - Вряд ли. Хотя очень бы хотелось на это надеяться. Все они здесь якобы раскаиваются, плачут, просят пожалеть. Хотя их редко бывает жалко. Гораздо больше бывает жалко их детей.
В чем секрет успеха дознавателя? - Вы говорили, что вам часто попадают дела по «детской», 156 статье УК. Случайно? - Наверное, не случайно. Первое мое образование – педагогическое, к тому же раньше я работала в Инспекции по делам несовершеннолетних, и мне легче взаимодействовать с отделом опеки и попечительства, потому что я там давно всех знаю. - А еще Туйара легко находит контакт с несовершеннолетними, - включается в разговор начальник отделения
Лидия Суворова, - каждый из нас обязательно должен быть психологом, работаем-то с людьми. Так вот подобрать ключик к сердцу тинейджера, чтобы он признался в содеянном, лучше всего получается как раз у нее.
- У каждого дознавателя свои методы ведения допроса. У вас имеется какой-то особый секрет? - Да нет ничего особенного. Приглядываешься к подследственному, его внешности, повадкам и по наитию определяешь: этот «расколется быстро», а с этим нужно повозиться. С кем-то необходимо быть жестче, с кем-то вкрадчивей, мягче, в глаза заглянуть, вызвать на откровенность. Тяжелее всего с теми, кто решается на преступление повторно, кто уже прошел свои «университеты» на нарах или был осужден условно. Они хитрее и изворотливее.
- Очевидно, это говорит, прежде всего, о том, что система наказания у нас не ориентирована на исправление… А часто ли совершают преступление подростки? - Я бы не сказала, что у нас сейчас взрыв подростковой преступности. Хотя мне сложно судить об этом объективно, мы расследуем преступления с участием несовершеннолетних, подпадающие лишь под некоторые, не тяжкие статьи закона. К примеру, как статьи 158 ч.1 (кража) и 161 ч.1 (грабеж) УК РФ. Очень часто дети не понимают, что совершенное деяние подпадает под статью Уголовного кодекса. Бывает, что этого не понимают и родители. Отнял у одноклассника деньги или вымогал их, положил к себе в ранец чужой мобильник, - часто это как родителями, так и детьми воспринимается детской шалостью. Но незнание закона не освобождает от ответственности. Часто «детские» преступления действительно удручают инфантильностью. В августе этого года, к примеру, мальчик одолжил другому малознакомому мальчику велосипед, а тот уехал и велик не вернул. Похитителя вычислили, он во всем признался, «транспортное средство» возвратил законному владельцу. Для него, мальчика из вполне благополучной семьи, это не казалось чем-то из ряда вон, подумаешь, велик не вернул! На самом же деле это трактуется как «открытое хищение чужого имущества». Дело закончилось примирением сторон. А еще подростки любят покататься. А так как по младости лет у них нет ни прав, ни автомобиля, они угоняют чужие, предпочитая в основном отечественную технику. Печальное и сомнительное лидерство по угонам по-прежнему держат старые добрые «Жигули», потому что в них чаще всего не бывает сигнализации и можно легко отжать окно. К тому же, видимо, юный угонщик понимает, что угон, допустим, «Мерседеса» в случае обнаружения влетит его родителям в копеечку. Часто взрослые, узнав о преступлении, которое совершил их отпрыск, стремятся во что бы то ни стало замять инцидент. И в этих своих попытках они оказывают ему медвежью услугу, потому что безнаказанность, как правило, приводит к последующим преступлениям. Ни в коем случае не ратую за ужесточение наказания для несовершеннолетних, я - за адекватное наказание за проступок. Но лучше не в уголовном порядке, конечно. Мы часто проводим в школе лекции об уголовном праве, о том, с какого времени наступает уголовная ответственность, что значит преступление и т.д. В конце на нас всегда обрушивается шквал вопросов. И что меня уже не удивляет, чаще всего они однотипны и звучат примерно так: а если я сделаю то-то и то-то, то что мне за это будет. Подростки будто примеряют на себя ситуации, прикидывая, стоит ли все-таки что-нибудь совершить? Дети… Наверное, наши профилактические беседы в школах все же дали свои плоды, потому что раньше дел с несовершеннолетними было гораздо больше.
Успевать везде и во всем - Кражи мобильных телефонов тоже в «моде» в основном у тинейджеров? - Да нет, этим чаще грешат вполне взрослые люди. Вот недавно отправила дело в суд: молодой человек в компании, где, кстати, мало кто друг друга знал, попросил у другого послушать музыку на его телефоне. Слушал-слушал, а потом незаметно так с телефоном и слинял. Парадокс в том, что мы его взяли, а на следующий день у него родился ребенок. Грядущее отцовство не прибавило молодчику ни ума, ни ответственности.
- В разное время года и преступления разные? - В основном, так называемые сезонные преступления вполне объяснимы. К зиме – срывают шапки, сотовые и сумочки – чаще в теплое время года. Зимой снижается количество угонов. Также уличные бойцы перестают свирепствовать с холодами, только «кухонные боксеры» у нас не переводятся круглый год. Последние будут всегда, пока люди не перестанут так по-черному пить. Муж нанес жене повреждение средней тяжести, сломав ей нос. Сын кинул в мать миску в гневе за то, что она снова пьяна и дома грязно. Тоже сломал нос. Пьяный муж, вечный домашний тиран, сломал жене руку. И так далее, и тому подобное. Также, чаще всего по пьяному делу, происходит и повреждение имущества. Возле какого-нибудь бара или ночного клуба после «разборок» в помещении, что-то не поделив, выкатывается кто-либо, хорошо принявший на грудь, и хрясь! по машине оппонента бутылкой, а то и чем повнушительней. В качестве аргумента, наверное. Бывает, и просто от полноты чувств, что называется «из хулиганских побуждений». Хорошо хоть «Золотую бочку» закрыли. А то ни нам, ни живущим рядом жильцам покоя не было.
- Хищение… По каким причинам воруют чаще, в чем природа этого явления? Может, дело в зависти? Мол, у него есть, у меня нет, я себе тоже такой же хочу… - Нет, чаще всего, чтобы сбыть украденную вещь, купить спиртное и напиться. Короче, все для того, чтобы выпить. Вот в супермаркетах, к примеру, и камеры видеонаблюдения есть, и охранников много, а вызовы оттуда поступают очень часто. Недавно один чудик своровал конфет на полторы тысячи рублей, другой – несколько банок дорогого кофе.
- Если воруют, чтобы продать, значит, есть и покупатели краденого? Ну и ну! У вас, как сказала Лидия Александровна, за девять месяцев текущего года закончено и поступило в суд 18 уголовных дел. Много еще находится в производстве? Во сколько вы появляетесь дома? - В обычные дни – примерно к восьми, к концу месяца, бывает, и за полночь. У нас очень дружный коллектив. Кто закончил дела пораньше, помогает другому. У каждой из нас ребятишки, бывает, здесь и уроки делаем сообща, между делом. К детским праздникам тут же шьем костюмы, выручив минутку-другую. Успевать приходится все. Вот говорят, что в сугубо женских коллективах обычно бывают сплетни, интриги, а у нас такого нет, наверное, потому, что нам некогда глупостями заниматься. Конфликтов не бывает, так, рабочие моменты, которые мы сразу блокируем. - А еще Туйара у нас такая рукодельница! – говорит начальник отделения. - И шьет, и вяжет, и вышивает. Сама управляет машиной, а как готовит! Словом, мужу ее очень повезло. Как и всем нам, конечно, потому что она ответственна, мобильна, специалист своего дела, да и просто хороший человек. Вот так. А насчет того, что не женская это профессия, меня совершенно разубедили. Еще какая женская!
Виктория ГАБЫШЕВА «Ил Тумэн»