Леонид Диодоров: Кровавая оргия: девять отнятых жизней (Окончание)

Детективная повесть из следственной практики РИГ SAKHAPRESS.RU 14. Исполнитель «Приговор Верховного суда ЯАССР в отношении Пересыпкина оставить без изменения, а жалобу осужденного – без удовлетворения» (из определения Верхсуда РСФСР) Матвей Иванович в то утро проснулся довольно рано. Голова слегка шумела от выпитого вчера вечером – он отметил встречу со своим знакомым в одном кабачке города, затем добавил у себя дома, в своей холостяцкой квартире. Он помнил, что сегодня с утра у него намечена одна очередная акция. Потому быстренько привел себя в порядок, оделся и вышел на улицу. Дожидаясь трамвая, «Иваныч», как его звали в кругу знакомых, вновь вспомнил свою бывшую жену и детей, которые остались жить у матери. Его «благоверная» вот уже несколько лет как его «бросила». В этом он винил себя и свою проклятую работу – однажды в порыве откровенности, будучи пьян, он признался жене, что работает исполнителем судебных приговоров, а именно приводит в исполнение смертные приговоры. Почему-то это не понравилось жене и она ушла, прихватив детей. А он остался служить всё там же. За его работу хорошо платили, но не только это стимулировало его решимость продолжать сие занятие. С детства его приучили уважать закон, быть нетерпимым к тем, кто его нарушает. Особенно чувство справедливости в нем заострилось после того, как его любимого дядю, фактически заменившего ему отца, погибшего на фронте, на улице жестоко избили молодые подонки. При этом они проломили чем-то тяжелым голову и это явилось причиной того, что после пары недель комы дядя скончался. Потому Матвей после нескольких лет службы в внутренних войсках, уже будучи в офицерском звании, согласился на предложенную работу и стал, как иногда обзывал себя, палачом. Он был не один в своей «профессии», иногда встречался со своими коллегами, изредка приезжавшими в его город в командировку. Или, бывало, по мере необходимости он ездил к ним. Весь в таких думах он почти не заметил, что доехал до остановки «Учреждение», в народе метко названную «Последним приютом». Это была областная тюрьма, служившая, кроме своего предназначения – изоляции преступников, местом исполнения смертных приговоров, выносимых судами всей зоны Восточной Сибири и Дальнего Востока. Сюда привозили лиц, осужденных за особо тяжкие преступления к смертной казни. Это обычно были убийцы, лишившие жизни себе подобных, насильники – педофилы, называемые в зонах «стекольщиками». Однажды, как ему рассказывали, здесь закончил свою грешную жизнь директор одного известного в столице страны «универсама», осужденного за хищение в особо крупных размерах. Говорили также, что тут были расстреляны организаторы ставшей известной хищениями за счет недовложений растительного масла (грамма на каждую штуку) в выпечку пирожков и булок для уличной торговли «Пирожковой мафии», а также махинаторы, собиравшие за бесценок в кафе, столовых и ресторанах вываренный чай и перепродававшие его в высушенном виде и расфасованным в пачки с рисунком слона – марки пресловутого «Индийского чая». Придя на работу, Матвей Иванович переоделся в служебное обмундирование, получил в «дежурке» свое табельное оружие – пистолет «Макарова» и стал ждать, когда его позовут. Его не интересовало, да и не нужна была ему излишняя информация (как говорится, «меньше знаешь – дольше живешь») о том, кого Закон и Справедливость призвали к Богу, как иногда подшучивал его командир – старший команды исполнителей. Тем временем, осужденного Пересыпкина вывели из камеры «смертников», в котором он провел недели и месяцы после того, как спецрейсом в числе осужденных малолеток и женщин привезли сюда. Всё это время он ожидал решения своей судьбы в компании ему подобного осужденного, личность которого его вовсе не интересовала, впрочем, как и того его персона. Каждый существовал (слово «жил» не раскрывает сути) по отдельности, проводя время в собственных заботах и думах. Поскольку его ноги почти не держали, осужденного с обеих сторон поддерживали контролеры тюрьмы. Проведя длинными коридорами с бессчетным количеством решетчатых дверей с внутренними замками, его привели в комнату, где за столом сидели начальник тюрьмы, прокурор, мужчина в белом халате и другие, в том числе человек, с которым его свели однажды перед написанием прошения о помиловании – адвокат. После формальности по выяснению его личности прокурор прочитал осужденному какую-то бумажку. До Пересыпкина с трудом дошел смысл прочитанного – ему было отказано в помиловании. Затем начальник тюрьмы объявил, что приговор будет приведен в исполнение немедленно. У Пересыпкина потемнело в глазах, ноги вновь отнялись… На стене над дверью в коридор, ведущий в камеру для исполнения приговоров, замигала красная лампочка и раздался негромкий звук зуммера. Матвей Иванович вышел в коридор, прошел немного по нему и оказался в комнате, где на полу лежал осужденной в полосатой робе, у дверей стояли конвоиры, врач и начальник тюрьмы. Иваныч понял, что, как часто бывало, осужденный не в состоянии стоять, потому его положили на пол лицом вниз. Когда начальник подал кивком знак, он подошел к распростертому на полу, плохо пахнущему («тоже обделался» – подумал он) осужденному и, привычным движением направив пистолет в область затылка лежащего, нажал на курок. В тесной комнатке выстрел прозвучал, как ни странно, довольно глухо. Казненный дернулся и застыл. Иваныч отошел в сторонку. Спустя минуту врач констатировал смерть… Через несколько дней в канцелярию Верховного суда республики по почте пришла бумага с довольно сухим текстом, гласящим, что приговор в отношении Пересыпкина А.Е. приведен в исполнение. Секретарь суда подшила её в многотомном деле осужденного последней точкой в его бесславной жизни.