«Моя твоя не понимай». Как якутский чиновник на следствии русский язык забыл

Как всегда, он вины не признает, но теперь, кажется, вообще перестал понимать, в чем его обвиняют. Хотя были времена, когда Н. с русским был на «ты».

В первый раз в 2011 году сотрудники Следственной части по расследованию организованной преступной деятельности МВД республики доказали: Н. виновен в двух фактах растраты бюджета «Центрлеса», совершенного им в особо крупном размере с использованием служебного положения. Срок хоть и условный, но не маленький – семь лет лишения свободы.

А тут следователи обнаружили новые факты «предпринимательской» деятельности директора государственного учреждения. Теперь уже в составе организованной преступной группы (ОПГ). Впрочем, обстоятельства преступления, в котором сегодня обвиняют Н. и его заместителя Е. Г., мало чем отличаются от тех, за что Н. уже осудили четыре года назад. Разница лишь в том, что теперь перспектива судебного разбирательства по уголовному делу ОПГ «Центрлес» является весьма туманной. Ведь следствие велось на русском, а через два года допросов и очных ставок гражданин Н. вдруг забыл язык Толстого и Достоевского. И суд тот же самый, что четыре года назад на русском приговорил экс-директора ГАУ к семи годам лишения свободы условно, теперь с той же убежденностью требует: все уже собранные 130 томов нового уголовного дела Н. нужно перевести на якутский.

Абсурдность ситуации заключается в том, что всю свою жизнь гражданин Н. учился и работал на русском. После школы служил в Советской Армии, закончил Якутский сельхозтехникум и Красноярский технологический институт, возглавлял государственные лесхозы и тоже государственное автономное учреждение «Центрлес». Более того, по первому уголовному делу Н. был осужден вместе со своим русским бухгалтером Н. С.. И языкового барьера, как украсть из бюджета предприятия, между ними тогда точно не было. И на втором следствии почти два года Н., которого теперь обвиняли вместе со С. и тоже не сахаязычным Е. Г, лично давал объяснения и писал ходатайства на русском. Причем его письменной грамотности могли позавидовать многие коренные носители этого языка.

Но наступил май 2013-го и у Н. начались лингвистические проблемы. Тогда они с адвокатом впервые потребовали от следователя перевести все протоколы и документы на якутский. И дальнейшие процессуальные действия вести только на этом языке. Взвесив все за и против, следователь отказал в этих ходатайствах. Неожиданно появившиеся трудности перевода были им расценены как необоснованная попытка затянуть расследование. Адвокат обвиняемого тогда обратилась в суд и, внимание, 10 июня 2013 года Якутская городская Фемида отказала защите в переводе уголовного дела на якутский, признав ее доводы «несостоятельными и необоснованными». А Н., по мнению суда, «не нуждается в услугах переводчика и злоупотребляет своим правом».

По закону и здравому смыслу, имея такое постановление суда на руках, следователь должен его выполнять. То есть, в данном случае продолжать расследование на русском языке. Но прошел год и 31 июля 2014-го тот же Якутский городской суд, а затем и Верховный суд республики вдруг удовлетворили очередное обращение защиты о переводе материалов дела на якутский. Теперь суд установил, что Н. не понимает таких слов, как легализация, устойчивая преступная группа, предварительное объединение преступной группы, тщательная и длительная подготовка, изучение законов, растрата, хищение, мошенничество.

Трудности перевода

Пока переводить 130 томов уголовного дела на якутский никто не начал. По самым скромным оценкам это может занять 6-10 месяцев и стоить миллионы. Но, если переводчик ошибется в трактовке хотя бы одного юридического термина, дело могут опять вернуть следователям. Но проблема не в сроках и не суммах. Ведь часть 2 статьи 26 Конституции РФ гарантирует, что каждый имеет право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения. Однако, если речь идет об Уголовно-процессуальном кодексе, то пользование родным языком безусловно в том случае, когда установить истину на другом языке невозможно. А Н. в начале расследования сам выбрал русский язык. И два года исправно давал на нем показания и никаких возражений на этот счет не имел. Поэтому решение якутской Фемиды о нарушениях прав Н., противоречащее ее же собственному вердикту от 10 июня 2013-го, уж очень похоже на желание «утопить» это уголовное дело. Для фигурантов и, в первую очередь, уже судимого А. Н. оно может иметь весьма печальные последствия.

Так, главный бухгалтер «Центрлеса» Н. С., условно осужденная за растрату в 2011-м вместе с Н., сознавшаяся в инкриминируемых им новых преступлениях, заключившая сделку со следствием, давшая показания на подельников, в августе 2013 года была отправлена на шесть лет в колонию общего режима. И это при всех ее смягчающих обстоятельствах. Н. же вины не признает, а значит, в случае вынесения нового обвинительного вердикта на снисхождение суда вряд ли может рассчитывать.

Как из «леса» деньги делали

А дело, действительно, серьезное. Следствие инкриминирует Н. и Г. совершение целого букета преступлений в составе организованной преступной группы. Среди них растрата бюджетных средств, мошенничество и легализация преступных доходов в особо крупных размерах. По версии следствия, для этого в феврале 2009 года Н. вместе с подчиненными ему заместителями Г. и С. учредили ООО «Лестехсервис», зарегистрировав его по юридическом адресу ГАУ «Центрлес». Между этими структурами завязались тесные договорные отношения.

Так, по документам «Лестехсервис» выполнял для ГАУ проектирование горных отводов и карьеров песка и щебня. Следствие установило, что оплата этих работ была завышена. А фактически «Лестехсервис» или их вовсе не выполнял, или же работу делали сами сотрудники «Центрлеса». Таким образом, в карман подконтрольного обвиняемым ООО, не несущего никаких затрат, перетек 51 миллион рублей.

Легализация преступных доходов проводилась через приобретение «Лестехсервисом» у обанкротившегося ООО «Бэдэр» (им раньше руководил все тот же Г.) зданий диспетчерской, кузницы и гаража. А мошенничество, по версии следствия, заключалось в том, что ООО «Лестехсервис» купило для себя технику за счет Олекминского филиала ГАУ «Центрлес». Филиал нуждался в спецавтомобилях. Посредником при покупке выступил «Лестехсервис». Руководству Олекминского филиала пообещали передать машины на их баланс, но обманули.

Это самый общий пересказ уголовного дела Н. и Г.. Напомним, что в августе 2013-го их подельница главбух Старкова, чьи преступные эпизоды были выделены в отдельное производство, уже признана виновной по всем этим фактам. Сейчас женщина находится за решеткой. А ее шеф Н. забыл русский и живет дома под подпиской о невыезде. Некоторые эксперты полагают, что такие «провалы в памяти» могут появиться и у фигурантов других уголовных дел в республике. Однажды двуязычным обвиняемым достаточно будет просто сказать: «Моя твоя не понимает». И неважно, что до этого он свободно говорил по-русски.

Вдогонку

Учредителем ГАУ «Центрлес» является министерство имущественных отношений правительства республики. Но никто из государственных чиновников никогда не интересовался ходом расследования уголовных дел. Ни на суде над Н. и С. в 2011 году, ни во время нынешнего следствия правительство не признало себя потерпевшим и даже не предоставило своего представителя. А ведь, напомним, Н. и Г. вменяют в вину растрату более 50 млн рублей. Конечно, это еще нужно доказать. Но неужели представителям власти Якутии совсем неинтересно, воровали у них или нет?

Более того, нынешний гендиректор «Якутлесресурс» (ранее «Центрлес») А.И., явно не уполномоченный принимать самостоятельные решения по такому вопросу, уверяет, что предприятию действиями фигурантов вообще не было нанесено никакого ущерба. В то время как его предшественник В.П., возглавлявший «Центрлес» после Н. заявлял об ущербе в 67 млн рублей. Полное безразличие государственных мужей к судьбе миллионов ГАУ «Центрлес» выглядит особенно странным на фоне распиаренной борьбы с коррупцией. Сегодня трудно подсчитать, сколько различных структур, в том числе, созданных главой республики мнят себя борцами с проявлениями коррупции. Но здесь они тоже, как и Н., вдруг перестали понимать, что означают слова «растрата, легализация и мошенничество» в подконтрольном правительству учреждении.

Сергей СУМЧЕНКО