Якутская сказка: Энкээбил и Сээкэрэ.

РИГ SakhaPress.ru Читая эту сказку в рамках нашей воскресной рубрики, невольно проводишь параллель между охотницей Энкээбил и современными бизнес-вумен... Стоит задуматься.

Энкээбил и Сээкэрэ. Жила когда-то прославленная охотница Энкээбил. Не пропускала она на своем пути ни быстрокрылых, пролетающих вверху, ни быстроногих, пробегающих внизу - всех подряд разила. Только в том и видела назначение жизни, а потому не думала в молодые-юные годы ни о муже, ни о семье, ни о детях. В доме-очаге не нуждаясь, по дремучему черному лесу блуждая, речки вброд переходя, двуногих вперед не пропуская, ни водяной, ни лесной добычи не жалея, без разбору губя-уничтожая, тянула она тропу-судьбу. Уже вступив во вторую половину жизни, как-то во время весенних проталин, застигнутая ночью и уставшая, улеглась на подвернувшийся бугорок. Только стала засыпать, вдруг слышит - прямо под ней будто малое дитя плачет, а кто-то взрослым голосом его утешает. Навострила Энкээбил уши и поняла, что это медвежонок голосит, а медведица его успокаивает и учит, как поступать надо: - Ничего не поделаешь, сыночек, день моей погибели пришел, последний мой час наступает. Прямо над нашим жильем-очагом великая охотница хотун Энкээбил лежит, рассвета дожидается. Никто из зверей от нее не смог уйти, не уйду и я. - Ай-ай-ай! - плачет медвежонок. - Обо мне и речи не пойдет, - продолжает медведица, - а ты попробуй спастись. Может, увидит она, какой ты маленький - мяса на один зуб, шкуры на одну рукавицу - и не станет убивать, дрогнет ее сердце. Только ты моли-проси получше, пожалостливей. Ну, а если все же поднимет она на тебя руку, - прокляни ее самым сильным проклятием, пообещай кровавое возмездие. Говорят, такие слова из уст младенцев обязательно сбываются. Едва светать стало - Энкээбил на ноги вскочила. Подошла к входу в берлогу и закричала: - А ну, выходи, трусливый зад! Хватит лежать! Медведице делать нечего, поползла на полусогнутых лапах навстречу гибели. Едва показалась из берлоги - пронзило ее грудь копье. Энкээбил на том не успокоилась, крикнула еще громче: - Теперь второй вылазь! Да побыстрее! Я слышала, как вы там разговаривали! Заплакал, заскулил медвежонок, принялся умолять охотницу: - Великая хотун, великая Энкээбил, солнцем для меня стань, луной стань, пощади меня маленького! Дай подрасти! Когда ноги мои крепкими станут, когда мышцы спины окрепнут, когда когти отрастут, - вот тогда и убивай меня. - Ах ты, недомерок! - разозлилась Энкээбил. - Будет еще мне тут словами-речами время отнимать! А ну, вылазь быстрее, некогда мне тебя выслушивать! Высунулся из берлоги медвежонок, слезы лапой вытирает. - Не посмотрела, что я маленький, не пожалела, что я крошечный, мольбу мою не приняла, в просьбе моей отказала. проклинаю тебя кровным проклятием, настигнет тебя возмездие-наказание, вспомнишь меня, пожалеешь о том, что сделала, да поздно будет... - Замолчи! - Энкээбил вскинула копье. - Настанет у тебя день, когда надо будет на посох опереться, в преисподнюю заглянуть, вот тогда и взыщется все с твоего дитя, расплатится за тебя твой сын... Блеснуло копье, и упал медвежонок. - Чего это он тут болтал, - усмехнулась охотница, - откуда у меня дети возьмутся, как я их рожу, если я с мужчинами знать-не знаюсь, если семьи у меня нет. - И принялась спокойно разделывать добычу. Дни-годы проклинали, шла своей тропой Энкээбил, зиму по инею узнавая, лето по дождю определяя. Постарела она, стала гнуться-сгибаться, к земле тянуться. И ровно в девяносто лет пришла она однажды вечером к могучей лиственнице с согнутой вершиной, с выпуклым корнем, с черным дуплом. Прислонилась к ней и уснула. А на восходе солнца вылетел из дупла черный дятел, увидел старую охотницу, испугался и уронил на нее что-то мокрое. Проснулась Энкээбил, вздрогнула и заругалась: - Фу ты, черт проклятый! Я тебе покажу! - Хотела обтереться тыльной стороной ладони, да вспомнила: "А ведь кто-то из стариков говорил, что у черного дятла особая сила есть. Может, он ее от испуга и выронил?.." Смочила пальцы и растерла себе грудь. И впрямь оказалось - сила к силе прибавилась, к мощи добавилась, голову подняв, понесла, забеременела старуха. За три дня живот ее стал, как за три месяца, за шесть дней - как за полгода. А на десятый день родила она мальчика. - Слава духам, останется после меня потомство, - обрадовалась Энкээбил. - Назову-ка я своего милого сыночка Сээкэрэ. Стал расти мальчик - как тальник на сыром месте. За день стал как годовалый, за три дня - как трехлетний, за десять дней - как десятилетний. А потом и вообще взрослым богатырем возвысился. Снаряжение и оружие матери взяв, таким же ловким следопытом стал - четвероногих, бегущих под собой не пропускающим,  крылатых, летящих над собой не пропускающим. Глядела на него старуха-мать и нарадоваться не могла. Много он зверья перебил, но как-то встретился со старым медведем. Выпустил  в него все стрелы до последней - не свалил, попытался копьем пронзить - согнулось копье. Спасаясь от разъяренного зверя, запрыгнул охотник на нижнюю ветвь могучей сосны, ухватился за ствол и стал ждать. А медведь не уходит, сидит, голову вверх задрав, глаз от Сээкэрэ не отрывает, рычит да зубы скалит. Изловчился охотник, и в тот самый момент, когда медведь разинул пасть, метнул нож-болот с костяной рукоятью прямо ему в глотку. Упал замертво медведь. Слез с дерева охотник, подошел к зверю и понял, почему его ни стрела, ни копье не брали - у медведя вместо шкуры каменный панцирь. Оказывается, он специальной смолой шерсть натирал, а потом в песке валялся, долго к схватке с Сээкэрэ готовился. Только случайность помогла охотнику одолеть его. Однако Сээкэрэ долго над этим не задумывался. Разделав зверя и поев-насытившись, путь свой продолжил, радуясь-веселясь пошел дальше. Долго он жил, много богатства накопил, только в один день сошелся со старым медведем. Необыкновенный это был медведь - с гривой как у лошади, с хвостом как у быка. Бросился зверь на охотника, но тот изловчился и ударил его пальмой в грудь, пронзил сердце. Медведь стукнул лапой по пальме из последних сил так, что взвилась она в воздух, и упал. Обрадовался охотник, достал нож и склонился над поверженным зверем, начал его свежевать. И в этот самый миг, летящая вниз пальма воткнулась ему в спину по самую рукоять. Охнул Сээкэрэ и рухнул замертво на свою добычу. Долго старушка Энкээбил ждала сына с охоты, да так и не дождалась. Пошла искать в лес и наткнулась на убитого медведя и погибшего сына. Тут и вспомнила она проклятие медвежонка, принялась причитать и каяться: Когда я молодой была, Когда самодовольной была, Когда бессердечной была, Умоляющего не жалела, Просящего не защищала, Слабого не оберегала, За те недобрые дни, За те кровавые дни Проклятие настигло меня, Возмездие настигло меня. Своею жестокостью я Судьбу погубила свою, Укоротила свой род, Оборвала свою нить, Века последний день Нынче пришел ко мне. Горе, о, горе мне! Горе, о, горе мне!

РИГ SakhaPress.ru