Леонид ДИОДОРОВ: Кровавая оргия: девять отнятых жизней-6

Продолжение. Начало смотрите «Другие новости по теме» Детективная повесть из следственной практики РИГ "SakhaPress.Ru" Добытые до этого разговора доказательства – показания свидетелей, видевших его вместе с Чумичевым, заключения судебных экспертиз, указывающие на его пребывание в доме Пласкеевых, в частности, результаты дактилоскопической и биологической экспертиз и другие – изобличали Пересыпкина в совершении данного преступления. Понимая это, он дал подробные показания, раскрыв в том числе и не известные следствию детали и обстоятельства, которыми оно не преминуло воспользоваться. Разумеется, следователя, кроме прочего, интересовали и мотивы столь жестоких убийств, совершенных обвиняемым. В конечном итоге, под давлением неопровержимых доказательств, Пересыпкин был вынужден признать, что все его помыслы и действия были вызваны корыстью. Деньги, деньги и деньги – вот единственная цель, ради достижения которой он, не задумываясь, лишил жизни ни в чем не повинных, едва знакомых ему людей. И, как убедился следователь, близко его узнавший за время длительных бесед, обвиняемый не мог бы уже остановиться – как тяжелая автомашина без тормозов несется вниз, сокрушая всё на своем пути, так и Пересыпкин продолжал бы убивать себе подобных ради денег и даже безо всякого мотива, лишь бы не упустить добычу. Ради этого он, не задумываясь, убил множество людей по расследуемому делу… 11. Деньги как улика «В тот день я выплатила бригаде заработок новенькими купюрами…» (из показаний свидетеля) Как и во всех странах, в Советском Союзе оплата труда, расчеты между организациями, предприятиями и учреждениями, а также все акты купли-продажи производились посредством денег. Надо отметить, что в те годы, впрочем, наверно, и в настоящее время, в финансовых учреждениях страны все вновь выпускаемые в обращение денежные купюры регистрировались, потому при необходимости можно было проследить за их перемещением. Особенно за купюрами достоинством 25 рублей и выше. Так случилось и на этот раз. Свидетель Бурнашева – кассир центральной бухгалтерии совхоза имени Героя Егорова – рассказала, что 22 октября 1976 г. к ней обратились за получением заработной платы бригадир строителей Давыденко и рабочий Округин. Они получили деньги в сумме свыше полутора тысяч рублей, из них 48 купюр достоинством 25 рублей из новой пачки литеры (серии) ИЗ и номерами от 8359001 по 8360000. Поскольку в балке строителей и в карманах их одежды денег не оказалось, следователи предположили, что их похитил убийца и в дальнейшем, наряду с другими уликами, стали искать крупные купюры с номерами из указанной серии. В связи с тем, что операции в гражданском обороте с крупными купюрами были в то время не так уж часты, этот путь сбора улик оказался правильным. В ходе следствия были установлены водители такси, которые опознали Пересыпкина по фотографии. Они показали, что в дни после убийства рабочих в Майагасе возили обвиняемого по городу, а также в поселок Мохсоголлох. Они в обмен на деньги другого достоинства выдали две 25-рублевые купюры с номерами из вышеуказанной серии, которыми с ними расплатился Пересыпкин. Эти купюры были приобщены к делу. Свидетель Крючкова показала, что к ней заходил Пересыпкин и попросил сшить ему ботинки из оленьих лапок, за которые он чуть позже расплатился новенькими 25-рублевыми купюрами. Часть денег она сохранила и выдала следствию пару купюр с номерами из той же серии. Они также были приобщены к делу и в последующем наравне с другими купюрами послужили неопровержимыми доказательствами пребывания обвиняемого в Майагасе и похищения денег после убийства. Такую же роль сыграла денежная купюра 25-рублевого достоинства, найденная в кармане плаща убитой Пласкеевой К.А., о чем было уже сказано. В ходе следствия, когда настала пора внести ясность в вопросы о том, каким образом денежные купюры, которыми он расплачивался за авиабилет, услуги такси, за пошив обуви и, не о 25-рублевой ли купюре, обнаруженной в кармане плаща Пласкеевой К.А., говорил он на предыдущем допросе, обвиняемый Пересыпкин, переосмысливший прежние показания, вначале не смог четко ответить на поставленные вопросы. Конечно, обвиняемый понимал, что в случае подтверждения ранее высказанных в порыве откровения показаний о том, что совершил убийство членов бригады строителей из-за корысти, то этот мотив ляжет дополнительным тяжелым грузом на объем обвинений, ему уже предъявленных – убийство нескольких лиц с особой жестокостью. Потому он отказался от дальнейшего разговора, сославшись на недомогание. К следующему допросу у него появился ответ, который, как он возомнил, даст ему возможность увернуться от более строгой ответственности. Пересыпкин заявил, что после того, как убил Романова, обыскал карманы бригадира, взял оттуда деньги и таким образом эти купюры оказались у него. Потому он готов отвечать за совершенную кражу. И тут, с целью придать более достоверный характер своим способностям присваивать чужие деньги, обвиняемый принялся рассказывать о том, что весной и летом 1976 года совершил две кражи денег с проникновением в помещения магазинов в Орджоникидзевском и Намском районах. Об этих кражах следователю не было известно, однако он, в соответствии с законом будучи обязан проверять любое сообщение о совершенных преступлениях, немедленно приступил к этой внезапно «свалившейся» на его голову работе. Он истребовал уголовные дела по этим кражам. Они к этому времени были приостановлены расследованием ввиду истечения 2-месячного срока следствия, совершенные преступления считались «глухарями». Приняв их к своему производству, следователь назначил по ним дактилоскопическую экспертизу, на разрешение которой поставил вопросы, могли ли быть следы пальцев рук, ранее найденные и изъятые на месте совершения краж, оставлены Пересыпкиным. Эксперт ЭКО МВД Брызгалов Е.Е. вновь провел большую работу и на осколках оконных стекол, изъятых на местах проникновения в магазины, расположенные в близлежащих к Якутску районах, нашел отпечатки мизинца левой руки и большого пальца правой руки обвиняемого. Этот факт, впрочем, не вызвал удивления ни у следователя, ни у его «оппонента». Особое внимание следователя при расследовании краж было уделено деньгам, которые были украдены. Как было твердо установлено, в массе денежных купюр, исчезнувших после проникновения в вышеуказанные сельские магазины, фактически не было денежных знаков крупного достоинства, а именно 25-рублевых купюр. Если они и были, то лишь в незначительном количестве и уже мятые, бывшие длительное время в употреблении. Для устранения всяких сомнений из банковских учреждениях районов были истребованы соответствующие справки о том, что через эти финансовые структуры не проходили и не распределялись по предприятиям, учреждениям и организациям денежные купюры 25-рублевого достоинства литеры (серии) и номерами, интересующими следствие. Тем самым были заранее перекрыты «пути отступления» для Пересыпкина, если бы он надумал отказаться от показаний, подтверждающих его пребывание в балке убитых строителей. 12. Открытая «игра» «Привлечь Пересыпкина А.Е. в качестве обвиняемого, предъявив ему обвинение…» (из постановления) В конце декабря 1976 года по результатам расследования Колмогоров В.В. предъявил Пересыпкину окончательное обвинение по всем установленным и доказанным эпизодам его преступной деятельности весной и летом (кражи из магазинов) и  осенью 1976 года (лишение жизни множества людей в селе Майагас Усть-Алданского района и городе Якутске). Совершенные обвиняемым убийства были квалифицированы по пунктам статьи 102 Уголовного кодекса РСФСР, предусматривающим в качестве наказания крайнюю меру, как формулировалось во времена пролетарской власти, социальной защиты -  смертную казнь через расстрел. После того, как Пересыпкин ознакомился с постановлением о привлечении его в качестве обвиняемого, он категорически заявил, что ни в чем, кроме кражи социалистической собственности по ст.89 УК РСФСР, не виновен, что он оговорил себя под нажимом оперативных работников милиции и следователей. Впрочем, его поведение было вполне объяснимо – мало кто безропотно отнесется к возникающей опасности в отношении себя, особенно, если это касается жизни. Ну, а обычное объяснение своего поведения на следствии и дачи показаний с признанием вины результатом вульгарного принуждения с использованием психических угроз, старо как мир – еще, наверно, наши пращуры в надежде оправдаться ссылались на так называемые силовые факторы, якобы склонившие их на самооговор. Но, как бы то ни было, Пересыпкин повел себя вполне адекватно человеческой психологии. И в дальнейшем он не оставлял этой призрачной надежды спасти свою шкуру. Следователь это понимал и потому предпринял усилия, направленные на то, чтобы обойтись уж как-нибудь без пресловутой «царицы доказательств» - признания вины самим обвиняемым. К слову, теория о том, что признание вины подозреваемым (обвиняемым) является самодостаточной «царицей доказательств», автором которой в годы «хрущевской оттепели» был объявлен профессор уголовного права МГУ Вышинский, сильно искажена. Известно, что в уголовном процессе это определение связано лишь с особым положением показаний подозреваемого (обвиняемого) в ряду доказательств. Конечно, это понимал и ведущий правовед страны Вышинский, который всегда утверждал, что, как «короля делает свита», так и признание вины обвиняемым может лечь в основу доказательственной базы обвинения лишь при наличии иных объективных неоспоримых  доказательств. Но, как обычно и бывает у нас, исполнители всегда проявляют «недюжинные» усилия, приводящие к перегибам. Но, вернемся к нашему повествованию. Хотя, на первый взгляд, доказательств в деле Пересыпкина вполне хватало, следователь предпринял ряд дополнительных мер по их пополнению. Тем более, что обвиняемый к тому времени, осознав грозящую ему опасность распрощаться с жизнью, отказался от ранее данных показаний по эпизоду убийства семьи Пласкеевых и Чумичева. По делу были назначены и проведены некоторые дополнительные экспертизы, установлены и допрошены новые свидетели. Каждый шаг, каждое слово обвиняемого проверялись и перепроверялись. Так, например, чтобы еще полнее уяснить механизм образования у потерпевших смертельных телесных повреждений, была проведена трасологическая экспертиза в научно-экспертных учреждениях Новосибирска, куда были направлены черепа убитых членов бригады строителей и топоры, обнаруженные на месте происшествия. И экспертиза твердо установила, что смертельные повреждения всем потерпевшим были нанесены одним и тем же топором. Этим опровергались показания Пересыпкина о том, что убийства четверых рабочих совершил Романов, который держал наготове окровавленный топор в руках, потому, якобы защищаясь, убил его другим топором. Все доказательства последовательно предъявлялись обвиняемому, однако он голословно и отчаянно их отвергал, а потом вообще замкнулся в себе. Но это не помешало тому, что летом 1977 года расследование дела было завершено, а в августе с утвержденным обвинительным заключением оно было направлено на рассмотрение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Якутской АССР. Окончание завтра.