Рассказ для вас: Цавт танем

РИГ SAKHAPRESS.RU …Слова были излишни. Да и что говорить, когда Вагана уже нет в живых, а мысли всех собравшихся в траурном зале Медцентра только о родных покойного, которые ждут его на родине – в далекой от Якутии Армении.

Прощание было кратким, и уже на следующий день самолет со свинцовым гробом на борту улетел. Уже возвращаясь из аэропорта Айсен вспоминал, как всё начиналось…

…Звонок. Айсен взял телефон. В трубке взволнованный голос жены. Лена торопливо и сбивчиво начала говорить о том, как она стояла на светофоре и сзади в её машину врезались жигули. Далее из её слов следовало, что оттуда выскочили два кавказца средних лет и начали умолять не звонить в ГАИ, обещали отремонтировать, покрасить, словом, сделать так, что машина будет лучше, чем она выглядит сейчас.

«Куда уж там лучше», – с тоской подумал Айсен об автомобиле, которую они купили только в прошлом году, и которую жена со своим братом сами перегнали с Владивостока. Именно поэтому он не боялся, когда Лена сидела за рулем – машину она водила прекрасно. Но, как говорится, беда пришла откуда не ждали. «Что мне делать? – вывел Айсена из раздумий голос супруги. – Они мне паспорт в залог дали. Предлагают сразу поехать к их земляку-рихтовщику. Что делать?»

…На завтрашний день, когда к ней в обед приехала сияющая от радости жена на восстановленной машине, Айсен удивился – их маленькая «Тойота» темно-голубого цвета действительно выглядела как новенькая. Чудо мастером рихтовщиком оказался Ваган. Так с ним и познакомились. Вскоре, после того, как Лена помогла жене Вагана по своей врачебной специальности, и у них появился долгожданный ребенок, знакомство переросло в дружбу. С обязательными шашлыками, посиделками допоздна, когда Ваган, достав припасенный специально для этого случая коньяк, рассказывал о любимой Армении. И Айсен всегда чувствовал невыразимую тоску в этих бесхитростных воспоминаниях, и ему, слегка захмелевшему, тоже хотелось услышать дудук, бродить среди цветущего персикового сада, смотреть на вечные снега Арарата и сказать кому-нибудь «цавт танем», что в переводе с армянского означает возьму твою боль…

Однажды Лена спасла Вагана от смерти. Тогда она, словно почувствовав что-то неладное, позвонила ему. Трубку взяла жена Вагана. Оказалось, что гордый сын Армении уже неделю не встает с постели, глотает какие-то жаропонижающие таблетки, но врачей вызывать запретил. Лена, расспросив про симптомы, тут же по телефону поставила диагноз и вызвала неотложку. Его сразу прооперировали, и он еще какое-то время лежал в реанимации, прежде чем пошел на поправку. Позже врачи сказали ей, что еще бы несколько часов и было бы уже поздно. И вот прошло несколько лет. На днях позвонили Лене и сообщили, что Вагана больше. Он умер.

… В Якутске ему было хорошо, но он очень тосковал по родине и раньше часто ездил в Армению. Оттуда он приезжал подзаряженный энергией, которой ему хватало на пару-тройку лет. Потом Ваган опять начинал тосковать, о чем Айсен с Леной догадывались по его участившимся рассказам о персиках, которые цветут в саду его родительского дома. Но лет десять назад у него обнаружились какие-то неполадки в документе, которые он никак не мог выправить. И с тех пор он ни разу не был на родине. Тем временем жена с ребенком уехали на родину, и Ваган зачах совсем.

Айсен пытается представить себе последние дни Вагана. Наверное, ему по ночам часто снилась родина. Сны были обрывочные, но там всегда присутствовал старенький родительский дом на окраине небольшого села, про который он всегда рассказывал Айсену на посиделках. Построенное из знаменитого армянского туфа, поселение с единственным высящимся на пригорке зданием церкви, казалось розовым. Летом дом родителей утопал в зелени, но неизбежные следы запустения выдавали отсутствие хозяйской руки – стариков уже давно нет в живых, а дети разъехались кто куда. Ваган с братом выбрали Якутию, куда они приехали много лет назад.

…Ему, наверное, снился старенький домик родителей на фоне вечного Арарата с белоснежной снежной шапкой. Вагану кажется, что он маленький, и он бегает в саду. Время от времени он срывает сочные персики и их сладкий сок течет по его тугим щечкам. Мама готовит завтрак, он счастлив…

…Когда Айсен с женой приехали домой, он включил музыку. На дудуке играл неподражаемый Дживан Гаспарян с Лондонским симфоническим оркестром. Айсену в эти минуты хотелось слышать именно эту музыку плачущего армянского инструмента, проникающего до самых сокровенных струн сердца. Утверждают, что настоящий дудук делают только из персикового дерева. Наверное, как из тех, что растут в саду родительского дома Вагана…

Цавт танем…

Алексей АМБРОСЬЕВ – Сиэн МУНДУ.