Лудомания, то есть болезненное пристрастие к азартной игре, существовала задолго до появления игровых автоматов. Их заменяли самые обычные игральные карты. И в Якутске, и во многих улусах до 1917 года существовали настоящие картёжные притоны, бывшие истинными средоточиями зла. Запретить их существование законодательно было практически невозможно, хотя даже царские губернаторы признавали, что распространение азартных игр приводит к уменьшению сбора налогов.
Портянки на кону Обычная картёжная игра на деньги происходила в самых обыкновенных же домах, без всякого антуража, присущего современным казино. Никаких блестящих зеркал, таинственного мигания огоньков игральных автоматов и аристократичного звона бокалов. Иногда летом в карты собирались играть даже в лесу. Привлекала игра тем, что в те времена человеку просто некуда было пойти: отсутствовали сети кинотеатров, клубов, библиотек и спортзалов. Самым первым стимулом для всплеска эпидемии азартных игр стало открытие в районе Бодайбо золота, вызвавшее миграцию из Якутии множества людей, желавших заработать старательством, и их возвращение со значительными средствами. Например, в 1872 году более 300 жителей Якутска находились на заработках на Ленских приисках в течение трех, шести и более месяцев. Блеск золота привлекал и уголовных ссыльных. В 1885 году через Якутск на те же прииски выехали и вернулись с них до 700 ссыльнопоселенцев. Конечно, утверждать, что старатели пролили на Якутск золотой дождь, было бы не совсем верно. Далеко не все из них находили золото, со временем его легкодоступные запасы истощались, а выгодные участки захватывали крупные компании, не пускавшие неорганизованных старателей. Но золотая лихорадка продолжалась и притягивала по пути в Бодайбо множество народа в Якутск. В нашем городе в 1880-е годы, словно в каком-нибудь Сочи, сложился рынок сдаваемого в аренду неблагоустроенного жилья в виде всяких сараев и даже хотонов, куда жильцов пускали летом. Забегая вперёд, нужно отметить, что постой уголовных ссыльных иногда был даже выгоден, ибо он, как сообщала в 1912 году газета «Якутская окраина», избавлял домовладельцев от опасности быть ограбленными или обворованными другими уголовниками. И почти во всех местах проживания постояльцы азартно играли в карты. Согласно полицейским отчётам, ставки игроков перед отъездом на прииски были нищенские: играли на глоток водки, пару папирос или кусков сахара и даже… на старые портянки, лишь бы они были тёплыми. После возвращения – ставки доходили уже до 500-600 рублей. На такую сумму семья из трёх человек могла прожить целый год, но её иногда бездумно спускали за одну ночь. Но крупнее всего ставки были в селениях Нохтуйск, Точильное и Мача, находивших, в Олёкминском округе, почти на границе с Иркутской губернией. Славились они своими притонами и питейными заведениями. В одном только Нохтуйске в 1872 году на 40 дворов приходилось 18 легальных винных складов и погребов. О числе же нелегальных остаётся только догадываться. Эти три селения были основным «фильтром», где оседала большая часть заработков старателей из Якутска.
Розги, штрафы и балбахи С распространением картёжной игры на деньги пытались бороться. Ещё в 1912 году основатель якутской литературы Алексей Елисеевич Кулаковский предлагал улусным головам отбирать «у выигравшего в карты одну треть его выигрыша» и использовать эти средства для строительства сельских школ. Но это предложение так и осталось гласом вопиющего в пустыне. Царские законы запрещали лишь игру в карты в незарегистрированных игорных домах и казино, доказать же существование картёжного притона, действующего без вывески в обычном частном доме, было почти невозможно. Игры были те же самые, что и сейчас: «Штос», «Бура», «Двадцать одно». Никакого претендующего на благородность покера не было, по причине простой – желающих играть было столь много, что практиковались более быстрые виды картёжной игры. Но и в простые игры «сражались» очень долго, иногда – целые сутки. Из-за этого сельские феодалы были вынуждены насильно разгонять игроков, так как после суточного «Штоса» они уже были не способны косить сено или убирать хлеб во время страды. Улусные и наслежные головы тогда обладали полицейскими функциями и имели право наказывать непослушных до 20-ти ударов розог. Но и это помогало мало. Практически в каждом наслеге до 1923 года имелся свой местный профессиональный игрок, или из местных жителей, или из ссыльных. Властям оставалось лишь сохранять своеобразный баланс – следить, чтобы число профессиональных картёжников в каждом наслеге не увеличивалось более одного человека. Если заводился второй, то его всеми способами старались выслать подальше. При необходимости на помощь привлекали первого профи-игрока, внушая ему мысль о том, что ему незачем терпеть конкурента. С приходом советской власти в Якутию борьба с азартными играми стала более решительной и систематической. Формально играть в карты на деньги было запрещено уже в январе 1920 года, каждого игрока полагалось штрафовать на 500 рублей. Но пока ещё советское законодательство не было разработано подробно и дела, связанные с карточной игрой и сопутствовавшими ей преступлениями, рассматривались по-разному и с применением самых неожиданных мер наказания. Например, в апреле 1920 года «третейский суд» из членов Кыллахского волостного ревкома (Олёкминский округ) рассмотрел дело двух граждан, избивших одного человека и отобравших у другого 2500 рублей. У свидетеля, видевшего всё это безобразие, преступники порвали одежду. Обвиняемые объясняли, что были пьяны и ничего не помнят. Расследование выявило, что все, кроме свидетеля, играли в карты и потерпевшие не хотели отдавать проигранные ими деньги. Суд заставил виновных вернуть ограбленному пресловутые 2500 рублей, а заодно и оштрафовал каждого потерпевшего за запрещённую игру в карты на деньги на 500 рублей. Из суммы взысканных штрафов свидетелю выплатили 673 рубля, как компенсацию за испорченную одежду. Амгинский ревком в конце марта 1920 года, разбирая дело картёжников из села Абага, отчего-то решил их не штрафовать, а приговорил к общественным работам. Виновных заставили возить навозные балбахи на поле, принадлежавшее местной школе и заготавливать для неё дрова.
«Особые условия» Положение улучшилось, когда 11 января 1923 года Якутский Центральный Исполнительный комитет издал обязательное постановление о борьбе с азартной картёжной игрой, предписывавшее конфискацию выигрышей, «игральных карт и принадлежностей для оных». За короткий срок, до марта 1924 года, в одном только Якутске были оштрафованы 73 человека на огромные суммы – 810 000 рублей образца 1922 года и на 3 145 рублей золотом. Милиционеры, чекисты и вооружённые активисты из самых проверенных коммунистов и комсомольцев проводили в городе и в пригородных сёлах рейды против картёжных притонов через каждые сутки. Объяснялось такое рвение тем, что в 1924 году ожидалась денежная реформа и доставка в Якутск денег нового образца. И опасность того, что новые деньги вместо распространения в народе могут осесть в карманах шулеров и содержателей притонов, считалась вполне реальной. 24 июня 1924 года под усиленной охраной на пароходе в Якутск привезли 1,5 миллиона «червонных» рублей в банкнотах и серебряных монетах. «Червонцы» – это конвертируемая советская валюта, устойчивая к инфляции, введённая Лениным, чтобы не ориентироваться на доллары или фунты стерлингов. Один «червонный» рубль равнялся 7,7 граммам чистого золота, или 1,8 фунта стерлингов или двум долларам США (покупательная способность доллара 1920-х годов была примерно равна 20 долларам современным). С 3 марта 1924 года ввели новый рубль, равный 5 000 прежних рублей, так называемым «совзнакам». При покупке любого товара на «совзнаки» сдачу давали новой разменной монетой. Монеты образца 1924 года в 2, 3, 5, 10, 15, 20 и 50 копеек почти не отличались от советской мелочи, бывшей в обращении в 1970-1980-е годы. Постановление от 11 января 1923 года, между прочим, содержало запрет на ввоз в Якутию игральных карт и приспособлений для их изготовления. По нынешним меркам это было прямое нарушение всесоюзного законодательства, ведь в других регионах СССР такого запрета не существовало. Не запрещали этого и постановления о введении НЭПа. Но прокуратура тогда не спешила бить тревогу и вполне официально признавала постановление «соответствующим нормам революционного правосознания ввиду особых условий Якутской АССР».
Евгений КОПЫЛОВ «Эхо столицы»
Комментарии
Добавить комментарий