Памяти энергостроителя Евгения Батенчука

28 февраля в поселке Чернышевский Мирнинского района состоялся митинг, посвященный 111-летию со дня рождения начальника Управления строительства «Вилюйгэсстрой», первостроителя Вилюйской ГЭС Евгения Никаноровича Батенчука. Мероприятие прошло в вестибюле административного корпуса Каскада Вилюйских ГЭС ПАО «Якутскэнерго» (входит в Группу РусГидро), который носит имя легендарного гидростроителя.

Глава п. Чернышевского, депутаты поселкового Совета, руководство и сотрудники станции вспомнили тот вклад, который внес Евгений Батенчук в строительство Вилюйской ГЭС, становление и развитие поселка энергостроителей на берегу Вилюя. «Сегодня мы, жители Чернышевского и работники Каскада Вилюйских ГЭС, отдаем дань уважения трудовому подвигу Евгения Никаноровича. Он не побоялся приехать в практически нехоженую тайгу и встать у истоков строительства Вилюйской ГЭС, сумел преодолеть все трудности, повести за собой людей и стать неформальным лидером. Благодаря ему на правом берегу Вилюя вырос наш чудесный поселок. При нем в Чернышевском вместо палаток стали строиться первые деревянные дома, спортзал, дом культуры, магазины и столовые — делалось всё, чтобы улучшить условия труда, быта и отдыха людей. Мы гордимся причастностью к тому большому делу, которому отдал свои силы, знания, опыт Евгений Никанорович Батенчук, – зарождению в Якутии гидроэнергетики», - обратился к присутствующим и.о. директора станции Сергей Муж. Отдавая дань памяти и уважения Евгению Батенчуку, участники мероприятия возложили цветы к его памятнику в сквере на пристанционной территории и к барельефной плите.

Благодаря своему организаторскому таланту Евгений Батенчук стал руководителем крупнейших строек нашей страны. Историческими памятниками его самоотверженного труда остались возведенные под его руководством крупные энергетические объекты на берегах Черного моря, Ангары и Вилюя - Краснополянская, Иркутская и Вилюйская ГЭС, а также машиностроительный гигант КамАЗ, город Набережные Челны и многие другие объекты в разных регионах страны. Не удивительно, что Е.Н. Батенчук имел много наград. Указом Президиума Верховного Совета ССР от 14 сентября 1981 года ему было присвоено звание Героя Социалистического труда с вручением ордена Ленина и Золотой медали «Серп и молот». Евгений Никанорович был награждён тремя орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны 2-ой степени, в том числе Золотой медалью ВДНХ СССР. Заслуженный энергетик СССР, Заслуженный строитель РСФСР, Заслуженный строитель Татарской АССР, Заслуженный строитель Якутской АССР, Почётный гражданин городов Мирный (Якутия) и Набережные Челны (Татарстан) — это не полный перечень его наград и званий.

В Якутии главным его детищем стала Вилюйская ГЭС, построенная для промышленного освоения коренных алмазных месторождений Западной Якутии. В тяжелейших условиях, за короткий срок – с 1959 по 1967 годы – была построена первая в мире гидроэлектростанция в зоне вечной мерзлоты. И уже 3 октября 1967 года первый агрегат Вилюйской ГЭС дал промышленный ток городам и посёлкам алмазного края.

Евгений Никанорович Батенчук был масштабной, легендарной личностью. Мудрый руководитель, прекрасный наставник и просто хороший человек. Любовь и уважение всех, кто его знал, он заслужил своим отношением к людям, которые в любой обстановке были для него на первом месте. О его жизненном пути написано немало книг, статей и очерков. Однако мало где упоминается тема, которую не любил поднимать и сам Евгений Никанорович. Это тема его участия в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.

В 1940 году Евгений Батенчук был призван в Красную Армию. Служил в Латвии и к началу войны был командиром учебного пулемётного взвода, секретарём партбюро полковой школы. Весной 1941 года его часть перевели на границу, а 22 июня 1941 года он с сослуживцами вступил в бой с немецко-фашистскими оккупантами.

Из воспоминаний Е.Н. Батенчука: «О том, что война неизбежна, я узнал 19 июня 1941 года, когда на совещании командного состава полков нашей дивизии начальник разведки доложил, что немцы силой до одного корпуса собираются в одну из ближайших ночей форсировать Неман на нашем направлении. В достоверности полученных сведений никто не сомневался (и командир разведки уверенно говорил о подготовке немцев к наступлению, подтверждая это неопровержимыми фактами, и мы многое видели, чувствовали). Наш полк получил указание готовиться к обороне. К сожалению, утром 20 июня тревога была объявлена ложной, и наш полк вместе со всей дивизией отвели от границы в близлежащий лес. Формально жизнь вернулась в мирное русло. Но на душе у всех было неспокойно.

22 июня в четыре часа утра на лагерь, где мы расположились, обрушились мощные артиллерийские и бомбовые удары. Наш полк броском по тревоге занял незаконченную линию обороны. Вся артиллерия отстала на марше, и с нами совершенно случайно оказалась одна сорокапятимиллиметровая пушка. Неоценимую услугу оказала она нам. Командир расчета оказался толковым смелым артиллеристом. Он выбрал очень выгодную позицию и с помощью бойцов моего взвода быстро установил орудие.

Как только танки приблизились, он обрушил на них прицельный огонь. Три машины вскоре остановились и загорелись. Это для немцев оказалось полной неожиданностью, и они остановили атаку.

Однако передышка была недолгой. Самолет-разведчик - «рама», как мы ее тогда называли, - засек нашу пушку, и начался второй мощный артобстрел, в ходе которого весь боевой артиллерийский расчет был уничтожен, хотя сама пушка уцелела. Я пополз с донесением в штаб полка и на обратном пути встретил командира минометного взвода Сашу Слюсарева. Я его знал. Помню, по образованию он был учителем.

- Почему не на передовой? - спросил я.

- Нет мин. Да и команды никакой мы не получили.

- А из пушки стрелять твои минометчики умеют?

- Конечно!

- Ну тогда следуй со своими ребятами за мной, надо заменить погибших артиллеристов!

Так к нам на помощь пришел целый взвод минометчиков, которые оказались хорошими артиллеристами, отважными и смелыми бойцами. За три дня боев 53 из них были убиты и ранены. Жаль, никого из этих героев по фамилии я не знал».

Потом было отступление, окружение и плен. По задумке гитлеровцев большинство плененных советских солдат и офицеров должны были погибнуть от голода, холода, ран и лишений. Оставшиеся, наиболее физически крепкие, должны были стать сломленными, деморализованными и использоваться в качестве рабочей силы. Иными словами, в живых в концлагерях оставались только самые здоровые, либо предатели. Однако Евгений Никанорович Батенчук, находясь в плену, не только не сломался, но и стал одним из инициаторов создания подпольной организации, главной целью которой было препятствовать вступлению военнопленных в армию генерала-предателя Власова, а также вести патриотическую работу. Сначала он ограничивался беседами и рассказами о мужественных людях, известных ему из истории, писал стихи, проникнутые любовью к Родине и верой в победу, которые читали его товарищи. Автора стихов никто не знал, они распространялись на листовках, печатание которых с огромным трудом и предосторожностями было организовано в лагере. Постепенно эти стихи стали все шире и шире расходиться по лагерю. Их передавали из уст в уста. Переписывали. Читали по вечерам и ночам. Присмотревшись внимательно к окружающим, Евгений Никанорович подобрал группу надежных людей и создал из них «Комитет самозащиты». Главной целью этого комитета было поддерживать дух военнопленных, воспитывать веру в неизбежную победу Советского Союза, не допускать, чтобы они поддавались на вербовку власовцев, широко развернувшуюся в лагерях, и по мере возможности вредить на производстве.

После создания комитета возможности патриотической агитации расширились. Батенчук был уже не один. Вскоре нашелся специалист-гравер, который взялся за изготовление листовок, - девятнадцатилетний Михаил Афанасьевич Гопко, электрик с Запорожского завода комбайнов, умевший делать печати. На отслужившей свой век подметке он вырезал текст, который потом размножался при помощи валика, краски и тонкой папиросной бумаги. Кажется, так просто. Но на самом деле эта примитивная подпольная типография потребовала огромного мужества от всех людей, имеющих к ней отношение. А число их росло. Это были и читатели листовок, и в первую очередь связные, которые разносили их по другим лагерям, помогали доставлять краску, бумагу… Подписывались все листовки вполне по-лагерному: «Ваш товарищ №2311925». Это не вызывало никаких особых вопросов у военно-пленных, так как для немцев все они не имели ни имен, ни фамилий, а числились под номерами. Однако за такой подписью крылся большой смысл. Подпись напоминала каждому читателю привычное всем в то время гордое слово «товарищ». И был этот номер не простым, это был хорошо запомнившийся Батенчуку номер партийного билета, врученного ему в 1939 году. Впоследствии именно подтверждение архива ЦК КПСС, что номер 2311925 действительно соответствует номеру его партбилета, убедило сомневающихся в том, что Батенчук, находясь в плену, действительно вел большую патриотическую работу, и сыграло большую роль в затянувшемся вопросе его восстановления в партии.

… Много рубцов у Евгения Никаноровича осталось тогда на сердце. И сама по себе неволя в немецком плену была невыносимо тяжела, но, пожалуй, еще труднее было в первые послевоенные годы — постоянно находиться на подозрении после возвращения из фашисткой неволи. Почти все, кто побывал в плену, даже если ничем не провинились перед Отечеством, долгие годы чувствовали недоброжелательное отношение и недоверие к себе. Именно по этой причине Е.Н. Батенчук после Германии оказался не дома, в Рубежном Донецкой области, где его с нетерпением ждали жена и дочь после четырех лет полной неизвестности, а в специальном батальоне, который направили на строительство Краснополянской ГЭС недалеко от Сочи (это был один из так называемых фильтрационных лагерей). Работать пришлось не по специальности. По диплому он был инженер-механик химического машиностроения, а тут — стройка. Правда, Евгений Никанорович вскоре и здесь нашел себя. Более того, именно в Красной Поляне начался его путь энергостроителя.

Только в День Победы 1946 года он, уже демобилизованный и реабилитированный, смог приехать в Рубежное и встретиться с родными, с женой Людмилой Васильевной и дочкой Олечкой, которая выросла без него.