Дайджест СМИ: Работа или «вышка»

Заключенные ИТК не видят других путей к исправлению РИГ SAKHAPRESS.RU По статистике, каждый третий бывший заключенный возвращается в «родные пенаты», однако, никто особо не задумывается, почему это происходит? Может ли система исполнения наказания исправить человека и наставить на путь истинный, или напротив, укореняет в нем криминальные наклонности? В редакцию «НВ» поступило любопытное письмо от Сергея В., отбывающего наказание в исправительной колонии № 6. По закону любой заключенный имеет право выражать свое мнение об условиях содержания через СМИ.  Корреспондент «НВ» отправился в поселок Мохсоголлох, чтобы поближе познакомиться с автором письма и проблемами, волнующими заключенных. Посадить собак за решетку В Якутии в местах не столь отдаленных содержится около пяти тысяч заключенных. В советское время колонии назывались ИТК – исправительно-трудовые, то есть каждый заключенный обязан был работать, и, соответственно, получать какую-никакую зарплату. Сейчас же из общего числа осужденных трудоустроена  всего лишь одна четвертая часть. «НВ»: Это правда, что многие заключенные просто не хотят работать? Сергей: Все наоборот, нет возможности устроиться на работу, потому что нет мест. В нашей колонии работает только около двухсот заключенных, а все остальные изо дня в день «гоняют лодыря». Производство не налажено должным образом. Понимаю, что такие вопросы должны решаться на правительственном уровне, поэтому хотелось бы хоть как-то привлечь внимание государства. «НВ»: В письме вы обратились к нам с предложением по поводу размещения собачьего питомника в колонии? В чем суть вашей идеи? Сергей: А почему бы нет? У нас уже есть животноводческий цех, где содержатся свиньи, куры и другая живность. Правда, все мясо идет к нам же, на пищу. Отходов после столовой остается валом, сам знаю, так как несколько лет там проработал. Территория большая: мы, заключенные, строили тут все сами, для нас не проблема соорудить еще один вольер. Это не только мое мнение, многие хотят работать. Некоторые вообще трудятся на общественных началах, то есть вообще без зарплаты – все же лучше быть хоть чем-то занятым, чем лежать в отряде целыми днями. Когда работаешь, в голову дурные мысли не лезут. Каждый сходит с ума по-своему: кто-то неожиданно ударяется в религию, кто-то начинает зачитываться Маяковским, но, в большинстве случаев, осужденные ничем не занимаются. Утром вызвали на поверку, потом на завтрак, обратно в «барак», днем – обед, вечером – ужин и поверка, затем отбой. Как тут исправляться, каким образом? Человек в четырех стенах просто деградирует, и все. «НВ»: То есть, по-вашему, работа является обязательным условием для исправления человека? Сергей: Дело не только в труде, а еще в возможности подготовить себе хоть какую-то почву под ногами, имеется в виду в финансовом плане, ко времени освобождения. Глупо думать, что всех на воле будут встречать с распростертыми объятьями родные и близкие, нормальное жилье и толпа работодателей с предложениями о вакансиях. В реалии, человек сталкивается с неприятием со стороны общества. В результате, многие осознанно идут на преступление, чтобы вернуться туда, где их кормят, поят и есть крыша над головой. «НВ»: Так и зарплата мизерная. Насколько я знаю, в среднем, она составляет две-три тысячи рублей в месяц. Сергей: Так ведь люди сидят годами, даже эти копейки за десять лет могут создать хоть какой-то материальный фундамент на первое время. И есть надежда, что человек сможет стать нормальным членом общества. Деньги решают многие проблемы на зоне. Даже подписка на вашу газету тоже стоит денег. «НВ»: Какие еще мысли есть насчет общественно полезного труда, кроме собачьего питомника? Сергей: Мы – самая дешевая рабочая сила. Почему бы колониям не привлечь частных предпринимателей, или государственные предприятия для совместного бизнеса – изготовление мебели, строительных материалов. Да мы все можем! И наш труд обойдется намного дешевле. «Вышка» - шаг к исправлению Сергей – единственный заключенный в шестой колонии, кто учится в вузе. В наш современный век дистанционное обучение особой проблемы не составляет, однако, и тут дело упирается в финансы. «НВ»: На каком курсе учитесь, на кого? Кто помог поступить? Сергей: Если у заключенного нет нарушений, ему могут разрешить на определенное время выйти на свободу – по-нашему, это отпуск. Сейчас я учусь на втором курсе, на управляющего. Естественно, на платной основе, но я могу себе это позволить, а вот большинство – нет. Мне кажется, тут еще упор надо делать на профориентацию. Во время отпуска я договорился с сотрудниками СВФУ о консультации – ну, чтобы они приехали непосредственно в саму колонию, все объяснили, показали, но по некоторым причинам не получилось. Высшее образование – это еще одна ступень для исправления. Надо, чтобы у человека появился стимул дальше жить «по-правильному», без этого никак. «НВ»: Так в чем проблема? Есть же у некоторых родители, жена, которые могут оплатить, почему бы не помочь родному человеку? Сергей: Во-первых, не у всех есть такая возможность, а во-вторых, многие просто стесняются: они и так причинили своим родным и близким много горя, а тут еще и требовать оплату за обучение? Если правительство действительно заботится о своих гражданах, действительно хочет, чтобы заключенные исправлялись, почему бы немного не помочь с субсидией на обучение? Доноры… за решеткой На сегодняшний день в Якутии на 1 тыс. человек приходится 12 доноров, тогда как статистика показывает, что для обеспечения нужд необходимо не менее 40. В исправительных учреждениях по всей Якутии около пяти тысяч заключенных. Если не считать пятую колонию, где содержатся больные туберкулезом, то около четырех тысяч вполне здоровых людей могли бы сдавать кровь, только их почему-то никто в счет не принимает. «НВ»: Вы бы сами сдали кровь? Сергей: Да. Особенно, если переливание потребуется ребенку. У нас же в колонии есть медицинская часть, где медсестры могли бы сами принимать кровь, только почему-то никто не обращает на это внимание. «НВ»: Могли бы даже подзаработать. Сергей: Тоже верно. Хотя, на мой взгляд, многие даже безвозмездно сдали бы плазму, если это поможет кому-то, а кто-то, да, будет сдавать за деньги. А так-то, какая разница – чья кровь, заключенного ли, свободного ли, лишь бы человек был здоров, и все. Уверен, что 50 процентов заключенных согласились бы. «НВ»: И напоследок, что еще хотели бы сказать или добавить к вышесказанному? Сергей: Я на многие вещи стал смотреть по-другому, мировоззрение поменялось кардинально. Думаю, что все хорошее у меня впереди, так как планов, замыслов, идей очень много. Когда выйду на волю, хочу заняться созданием центра для реабилитации освободившихся, и многим другим. Я раскаялся, осознал полностью, что натворил. Молодой был, зеленый, не понимал до конца, что делаю – и… хотел бы попросить прощения у потерпевших. Неправильное мясо Заключенные заявляют о себе по-разному: если кого-то волнует производство или обучение, то других больше заботят духовные потребности, в частности, возможность отправления религиозных обрядов и употребление подобающей пищи. На днях появилась информация, что в якутских колониях сотрудники УФСИНа издеваются над мусульманами, не разрешают им молиться, отбирают Корна и не дают им халяльное мясо. Для справки: скотину должен забивать мусульманин с соответствующими молитвами, потом мясо должно готовиться в специальном котле. Позицию УФСИН в этом вопросе прокомментировал ее сотрудник: «Тройка лидеров, якобы ратующих за права мусульман, отбывает наказание в пятой колонии. Лозин и Баженов приняли ислам, находясь в заключении. Если честно, они пишут заявления очень часто - раз в месяц - это точно, мы просто устали уже отбиваться от всех и поэтому созвали круглый стол. Никто их Коран не портил – во время обыска, который у нас проходит регулярно, осужденный Лозин отказался показывать книгу, мотивируя тем, что «нечистые» не должны к ней прикасаться. Тогда сотрудники попросили его, чтобы он сам пролистал, однако, он зажал Коран в руках, и вообще не шел на контакт. Сотрудники применили силу, так как в книге могло быть спрятано все, что угодно от лезвия до наркотиков». К слову, выяснилось, что Лозин отказывался от лечения, поэтому от туберкулеза его лечили принудительно. Осужденный, начиная с 2001 года, состоит на учете в ЯРПНД. 20 апреля, в седьмой колонии, был созван круглый стол среди мусульман, где присутствовали муфтий республики Мусса Сагов и председатель ингушского общества Идрис Тангиев. Мусса Сагов во время круглого стола, который проходил в мечети, попытался объяснить единоверцам невозможность введения в рацион осужденных халяльного мяса, так как закон для всех един, и существует определенная пищевая норма для каждого заключенного: «Если человек оказался в безвыходном положении, если он не может питаться по традициям Ислама в силу внешних обстоятельств, это не грех. Надо же понимать, где вы находитесь. Если вы были бы на свободе, тогда вы питались правильно, но в колонии вы не можете устанавливать свои правила». Идрис Тангиев же в своих словах был намного резче, заявив Лозину, что тот «очерняет ислам». Кстати, тройку «бунтарей» из осужденных практически никто не поддержал. Так, заключены Асан, мусульманин, отбывающий срок в седьмой колонии сказал корреспонденту «НВ»: «По всему Дальнему Востоку, только здесь, в Якутии, построена мечеть в ИТК, во всех колониях есть молельные комнаты, поэтому, пользуясь случаем, хотел бы от имени всех правоверных мусульман выразить благодарность руководству УФСИНа, такое понимание встречается не часто и не везде». Лариса НОЕВА. "Наше время"