"Меня здесь подозревают в том, что я заслан ФСБ, ГРУ": Якут из "Правого сектора"

РИГ SAKHAPRESS.RU На минувшей неделе в общественно-политическом еженедельнике "Наше Время" было опубликовано интервью Виталия Попова, якутянина, состоящего и уже, кстати, вышедшего из "Правого сектора". В интервью с корреспондентом Аидой Ивановой Попов был весьма откровенным, рассказав, что свадьба с Лизой Шапошник была фиктивной. «Это была пиар-компанией Яроша перед выборами», - об этом он сообщил журналисту NVpress в телефонном разговоре. Также Виталий сказал, что желает вернуться домой, но боится наказания: «Мне осточертела роль сердитого бендеровца, якута с украинскими корнями. Очень хочу вернуться на родину, но боюсь, что меня посадят». Публикуем его интервью. 32-летний Виталий Попов из села Майя Мегино-Кангаласского района поехал на Украину к друзьям, и, оказавшись в эпицентре событий на Майдане, примкнул к «Правому сектору». Его свадьба с активисткой Майдана Лизой Шапошник была растиражирована СМИ. Пара выглядела очень экзотично – хрупкая дивчина-инвалид в вышиванке и «ботан»-азиат в камуфляже. - Виталий, все-таки брак с Лизой Шапошник был инсценировкой? - Свадьба с Лизой Шапошник была пиар-компанией «Правого сектора». Перед выборами Дмитрий Ярош засуетился и придумал такой проект. Им срочно нужны были девушка-инвалид и парень из России. А тут подвернулся я с российским паспортом. На самом деле никаких отношений с Лизой у меня не было. - Регистрация тоже была фиктивной? - Да, в моем паспорте печати нет. Так распорядился Ярош, поскольку свадьба проходила на Украине. На самом деле моя любовь живет в Якутии, а на Украине была ярошева показуха. С Лизой никаких отношений не было. Сейчас она уехала в Тернополь. Я остался в Киеве, но все изменилось. Дело в том, что я ушел из «Правого сектора» из-за несогласия с их методами. «Правый Сектор» в последнее время стал вести себя как фашистское сборище. Сейчас я в рядах вольных казаков. - Чем отличаются вольные казаки? - Они пальцем врага не тронут, всех отпускают живыми. Это в них мне и нравится. - Тебя легко отпустили? - Меня многие осуждают тут за мою "мягкотелую" деятельность, но я не могу убивать. Я отпустил половину задержанных, они же россияне. За это меня исключили из «Правого сектора». Здесь очень трудно оставаться человеком. Тут все очень агрессивны. - Ты жалеешь, что оказался на Украине? - На самом деле, я дома жил шпионскими фильмами, и мечтал быть разведчиком. Меня даже в армию не брали из-за очень плохого зрения. А мне хотелось служить. Признаюсь честно, завидовал Штирлицу. И когда меня занесло на Украину, то я решил остаться. Мне это было интересно. Сейчас уже нет. В какую игру я влез, я сам не понимаю. - Что сейчас происходит в твоей жизни? - Недавно приехал из Луганска. Нас не пропустили через блокпост. Как вы знаете, там сбили самолет, и всех отправили обратно. К счастью или несчастью, на войну мы не попали. Повезли обратно в Киев. И я рад, что так получилось, что не пришлось стрелять в своих россиян. Для меня это было бы невозможным. Рука на курок не нажала бы. Я для себя решил не брать в руки оружия. Считаю, что это моя задача - в первую очередь решать мирным путем, а не пулями. Буду действовать словом и правдой. Бог на моей стороне. Оружия в руки не возьму. Я не агрессор. И врагов не буду убивать. - А кого вы считаете врагами? - Врагами считаются россияне, с Донецка, с Луганска. А это не враги, а дети 18 -21 лет. Поймаю врага – поговорю, и отпущу. Наверное, тут и погибну, свои же завалят за то что я "врагов" отпускаю. Мне тут уже угрожают расправой. Грозят судить. Мои нервы это уже не выдерживают. Они говорят, что я своих москаликов спасаю. Меня здесь подозревают в том, что я заслан ФСБ, ГРУ, что я агент Америки и Китая А при этом россияне думают, что я против России. Выходят на меня мои друзья из Якутии и спрашивают, почему я там. Мне очень обидно. А ведь я спасаю людей. А меня никто не спасет. - Ну а где гарантия того, что сейчас ты не врешь? - На самом деле врал я раньше. Вернее, заблуждался. - Ты надеешься вернуться? - Я очень хотел бы, но, думаю, меня посадят. Сейчас я не знаю, что мне делать. Аида ИВАНОВА. "Наше время"