Рассказ для Вас: "Бочка"

РИГ SAKHAPRESS.RU Замерев, я, не мигая, смотрела на приклеенную к бочке, как тогда мне казалось, половину языка своего брата.

Когда начинаю писать о своем детстве, вытягивать из памяти воспоминания, выстраивается целая очередь из моего, как я думала, давно забытого прошлого.

В Ленск мы переехали, когда мне было 2,5 годика, брату 6 месяцев. Младенцем брат выглядел как ангелочек: с круглыми глазками, щечками как хомячок и губками-бантиками. Вся мамина родня обожала его. Больше всех братика баловала бабушка и мамины сестры. По сравнению с ним, я не была таким ангелом ребенком. Учитывая мои ранние маты в речи, проступки, за мое имя Варя, в честь папиной мамы, вилюйской бабушки, я сразу была признана «Вилюйской», не «ихней». Это обсуждалось спокойно при мне, за чашкой чая. Взрослые наверняка думали, что в силу возраста ребенок ничего не понимает. А я слышала и знала, что говорят обо мне и говорят плохое, понимать понимала, а сказать ничего не могла.

Помню зимний теплый вечер, когда нас с братом вывели на прогулку. Из-за множества натянутой на нас одежды было тяжело двигаться. Этакими пингвинами прохаживались по двору. Серый двор, строения, поленья в снегу. Тут мое внимание привлекла темная большая бочка. Подойдя близко, я заметила трещины не стеночке, ощутила стальной холод. Хотелось потрогать, пошарить ручками. Туго натянутые рукавички не давали мне возможности ощутить, изучить это нечто большое и холодное. Приблизившись, начала дышать на стенку бочки, увидела, как поднимается пар и меняется поверхность от теплого дыхания. Появилось нестерпимое желание лизнуть, попробовать на вкус холодное железо. Но, какой-то внутренний страх не давал мне делать это. Инстинктивно я чувствовала, что это плохо, что может быть и больно.

Тогда я позвала братика и сказала ему лизнуть. Мой бедный маленький братик прошаркал ко мне и сделал то, что сказала сестра. Раздался резкий детский крик. Братик стоял намертво приклеенный языком к этой бочке. На его крик подбежала тетя, затем выбежали из дома взрослые. Все суетились, кружились вокруг этой бочки и вконец, оторвав братика, помчались с орущим ребенком в дом.

На какой-то миг я осталась одна. Замерев, смотрела, не мигая, на приклеенную на бочку, как тогда мне казалось, половину языка своего брата. Кровь была везде: на бочке, на снегу, по дороге в дом. Стояла, как вкопанная, и в голове было лишь одно: «Я. Убила. Своего. Брата». Как бы ни мало лет мне было тогда, я понимала, что совершила нечто ужасное и подлое. Думала, что убила ни в чем не повинного маленького доверчивого беззащитного братика. От страха я не могла даже плакать. Кто-то из взрослых, взяв меня за шкирку, затащил в дом. Я молчала. Молчала как преступник, который знает, что его ждет расчлененка.

Брат вопил, все суетились вокруг него, на меня никто не обращал внимание. Забившись в угол, я сидела и умоляла, чтоб он жил, не умирал.

К счастью, через некоторое время, обессиленный от боли и ужаса братик заснул. Наказания не было. Взрослые все списали на детское любопытство малыша, что он сам лизнул ту злополучную бочку.

Пишу и понимаю, что я так и не призналась до сих пор никому из взрослых о своем поступке. Вряд ли брат помнит этот день, он был слишком мал. Зато моя мама и тети наверняка вспомнят этот день, день моей непризнанной вслух вины, ужас пережитый молча.

Варвара НИКОЛАЕВА, Якутск

РИГ SAKHAPRESS.RU