Донбасские беженцы в Нерюнгри: «Здесь не стреляют»

[caption id="attachment_186191" align="aligncenter" width="640" caption="Надежда с ребенком и бабушкой"][/caption] РИГ SAKHAPRESS.RU Журналисты – народ дотошный. Им обязательно нужна полная и – самое главное – правдивая информация. Но есть такие темы, поднимать которые непросто. И иногда брать интервью о собеседника означает ковыряться в его боли, в его горе, в его страхах. Смотреть в его глаза и давить в собственном горле горячий ком… Такой темой стали беженцы с Юго-Восточной Украины. Впрочем, мы предпочтем не упоминать слово «Украина» - «Донбасс» звучат ближе и роднее, потому что прежней Украины нет и, возможно, уже не будет, а официального признания у самопровозглашенной республики Новороссия на сегодня нет. Первая попытка связаться с беженцами с Донбасса была предпринята еще три недели назад, однако люди наотрез отказались встречаться с журналистами. Причина их отказа понятна: не хочется ворошить старое и больное прошлое, не хочется вспоминать об ужасах бомбежек и артобстрелов, о полулегальном пересечении границы с Россией, о родном доме, который пришлось покинуть. Но журналисту РИГ SAKHAPRESS.RU улыбнулась удача. Одна из беженок – Надежда – согласилась дать интервью и – что самое важное и необходимое – рассказать всю правду о происходящем на Донбассе. Это оказывается тем важнее, что рядовому человеку трудно разграничить правду и ложь, которая льется со всех сторон – и российских, и украинских СМИ. Встреча, которая должна была состояться, окончательно расставила для меня все точки над i. Хотя признаю, что периодически просматриваю и интернет-ресурсы Незалежной. Всегда поражало, какой разный подход у коллег к освещению событий. Но речь, конечно, не об этом… А о правде. Дверь открыла старенькая бабушка. Надежды - беженки с Донбасса – дома не было, но она должна была вот-вот вернуться. Крохотная квартирка площадью не более 17 квадратов в малосемейном общежитии. Надежда – ее внучка, ее единственный родственник. Пока разговаривали с Валентиной Степановной (так зовут бабушку), вернулась Надя. Да не одна – а с двумя подругами по несчастью, которые волею судьбы тоже были вынуждены бежать с Юго-Востока, с Натальей и Лилией. С ними были дети. И вот так, на 17 квадратах, и состоялся тяжелый разговор о том, что на самом деле происходит на Донбассе… Сразу оговоримся, что Лилия из Луганска, а Наталья и Надежда – с города Константиновка в Донецкой области. [caption id="attachment_186192" align="aligncenter" width="640" caption="Наталья"][/caption] Донбасс жил вполне спокойно, пока Майдан митинговал и сбрасывал правительство. Люди по-прежнему спускались в шахты, ходили на заводы, воспитывали детей. Но вот Донбасс поднялся. Развернулась так называемая «антитеррористическая операция», в жернова которой попали Надежда, Лилия и Наталья. Конечно, интересовал референдум за независимость Донбасса. Российские СМИ показывали огромные очереди на избирательные участки за право высказать свою позицию. Украинские СМИ активно обвиняли российских коллег в монтаже. Так как же оно было на самом деле? - Люди стояли в очередях, чтобы проголосовать за независимость Донбасса. Это был наш общий выбор, - рассказывают Надежда и Лилия. – Причем рядом с нашим домом находилась школа, где всегда находился избирательный участок (продолжает Лиля). Директора этой школы прямо предупредили, чтобы она не вздумала разрешать проведение референдума на этом участке. А она разрешила. Потом ее сына убили… А вот на выборы Порошенко никто не ходил. Да, у нас были открыты некоторые участки, но мы игнорировали их. Свой выбор люди сделали 11 мая. Итак, референдум прошел. Провозгласили Донецкую и Луганскую народные республики. Конечно, киевская хунта наотрез отказалась признавать легитимность выборов. На мнение многомиллионного Донбасса откровенно наплевали. А ведь по сути Украина была единой. И на всех баннерах и билбордах провозглашалось «Єдина Україне Єдина краЇна» (Слава Украине – Единая страна – прим.ред.). Но мятежный и поливаемый кровью Донбасс уже списали со счетов. Началась активная фаза «АТО» (да простит нам читатель взятие аббревиатуры в кавычки). [caption id="attachment_186193" align="aligncenter" width="640" caption="Лилия с младшим сыном"][/caption] Лилия, жительница Луганска (вероятно, уже бывшая) вспоминает бомбардировку Луганской обладминистрации, где погибли люди. - Мы жили неподалеку от активных боевых действий. Самолеты украинской армии летали низко над городом. Страшно… Практически на линии огня (и продолжает). Все тряслось. Стены дрожали. Вдоль дорог, практически на обочине лежали трупы. А в «зеленке» (лесополоса – прим.ред.) столько этих трупов!.. И родственники приезжали, искали тела… Им говорят, мол, идите в «зеленку». А там то человек без головы (оторвало), то одна (простите) требуха в майке разорванной. Ни российские журналисты, ни украинские этого не покажут… Там такая вонь стоит! Об этом могут рассказать те, кто жил рядом с «зеленкой»… XXI век. На следующий год мы будем праздновать очередной юбилей победы над фашизмом. Неужели не всех перебили тогда, в 1945, победном, году? Но это лирические отступления. Война для них, простых донбасских семей, начиналась именно с бомбежек. Украинская армия обстреливала, нет, расстреливала мирные села, поселки, города. И люди спускались в подвалы, бежали от фашистских пуль в свежевырытые ямы… Лишь бы спасти себя и своих детей… И каким-то чудом, Божьим ли, судьбоносным ли, спаслись Лилия и ее дети, в чей дом угодила мина. Она и сама вряд ли сейчас может в подробностях рассказать, как она и ее дети спаслись… Она сегодня может лишь рассказать о том, как она накрывала старшего сына собственным телом, и средний сын – младшего… Ее дом разбомбили в июне, когда начинался массированный налет авиации на поселки и города Донбасса. И да простит читатель очередное отступление. На ум упрямо идут годы Великой Отечественной войны, и города, которые бомбили фашисты. И Украина, которую так недавно освобождали от нацистов, вновь встала на неправедный путь. Когда живы еще освободители Киева, Донецка, Харькова и сотен небольших поселков… - У нас до войны соль стоила 2 гривны (5,8 рублей – прим.ред.) А сейчас – 7,5-8 гривен (21,9-23,3 рубля – прим.ред.) И это при пенсии, например, 800 гривен (2,3 тысячи рублей), - рассказывают беженцы. [caption id="attachment_186194" align="aligncenter" width="640" caption="Бывший дом Лилии после бомбежки"][/caption] У Натальи в Константиновке остались ее собственные родители и родители мужа. Осталась родня и у других беженцев. Почему они не покинули регион, охваченный гражданской войной? - Остались, в основном, люди пожилые и те, кто не может самостоятельно уехать, например, инвалиды, - рассказывают беженцы. – А наши пенсионеры сами готовы идти в ополчение. Говорят, мол, кто, если не мы? А народное ополчение Донбасса – отдельный разговор. Именно они помогали сотням беженцам пересекать границу с Россией, практически прикрывая женщин и детей собственными телами. Они пересекли границу пешком, под прикрытием надежных спин ополченцев… Об ополчении они рассказывают с нескрываемым восхищением. Простые молодые ребята, которые до этого, вероятно, и оружия в руках не держали, грудью встали на защиту родной стороны. Беженцы рассказывали о том, что в ополчение шли даже женщины. Конечно, не все из них взяли в руки автоматы: кто-то помогал перевязывать раненых, кто-то готовил еду. Но все они – ополченцы. [caption id="attachment_186195" align="aligncenter" width="640" caption="Палаточный лагерь в Донецке Ростовской области"][/caption] Беженцы в основной массе своей ищут защиты у России. Хотя есть и те, кто попытался вырваться в Киев. Встречают их отнюдь не хлебом-солью, ведь для большинства нынешних украинцев люди с Донетчины и Луганщины – сепаратисты, террористы и нелюди. И даже добравшись до столицы Незалежной, донбасцы вынуждены возвращаться обратно: в Киеве (а тем более в западной Украине) с распростертыми объятьями их никто не ждет. - Мы там люди второго сорта, - говорит Лилия. В ходе этого разговора просто разрывается сердце. Здесь, на самом юге Якутии, мы войну наблюдаем лишь с экранов телевизоров, с интернет-новостей. Но вот наступает момент, когда эта гражданская война вдруг ощущается почти физически. Беженцы стирают набегающие слезы. Сейчас у них нет ничего – ни одежды, ни продуктов… И есть лишь мирное якутское небо над головой, что само по себе, наверное, важнее всего. Свою последнюю ночь в Украине Лилия провела в дороге. Ополченцы вывозили тех, кто не захотел оставаться на Донбассе. Многие плакали, оставляя все, что было нажито годами тяжелых трудов. И была радость от того, что вот-вот война окажется позади. И была тревога, как пройдут они пограничные посты. КПП «Изварино» с украинской стороны 19 июня контролировали ополченцы. Лилия вспоминает, что они помогали заполнять миграционные карты и, как могли, пытались успокоить людей. В час дня Лилия и ее семья оказались в России. - Как нас встречали волонтеры! – рассказывает она. – Все так старались помочь нам. Обогрели. Накормили. Лагерь просто огромный. Будто здесь, в Донецке (Ростовской области – прим.ред.) половина Донбасса разместилась. Низкий поклон волонтерам, которые распахнули нам свои сердца. [caption id="attachment_186196" align="aligncenter" width="640" caption="Украинские беженцы в Донецке Ростовской области"][/caption] И вроде за спиной осталась война. Но уже вечером все того же 19 июня начался массированный обстрел КПП «Изварино» с украинской стороны. Украинские силовики били по ополченцам, по их блокпостам близ контрольно-пропускного пункта. Нацгвардии было важно перекрыть бесконечный поток беженцев с украинской стороны. - Больше всего боялись, что снаряды долетят и до палаточного лагеря, - вспоминает Лилия. – А ведь здесь женины, дети… И у Надежды, и у Лилии, и у Натальи в Нерюнгри есть родня, хоть и далекая, но все же… Куда было ехать им? Решились в далекую и незнакомую доселе Якутию. За исключением, правда, Натальи, у которой здесь родная бабушка. - Сколько я звала их сюда! Родная же кровь, - плачет Валентина Степановна.- А они все мне говорили, что все у них спокойно. А у нас новости посмотришь – и страх берет. Потом сказала им, что все, что нужно ехать. А к моменту написания этой статьи Константиновку, где жили Надежда и Наталья, заняли силовики. Вывешен желто-синий украинский флаг. - Не знаю, что сейчас там происходит. Разговаривала с мамой. Она говорит, что все спокойно, но мне тревожно. Зачистка Юго-Востока идет. – рассказывает Наталья в воскресенье вечером, когда готовился этот материал. Как оказались они в Якутии в поисках мира и тишины? Аксинья ЛУЦЕНКО. Нерюнгри. РИГ SAKHAPRESS.RU Продолжение следует