Почему великая Марина Попова десятилетиями была в опале?

РИГ SAKHAPRESS.RU В тот траурный день, в Якутске, когда были открыты центральные двери Оперного театра для народного прощания с народной артисткой Якутии Мариной Константиновной Поповой, было тихое солнечное утро.

Люди, кто с личным букетом полевых цветов, кто с венком от организацией, заходили в холл знаменитого Большого театра Якутии. В нем было удивительно тихо, глухо раздавалась тихая речь людей, пришедших на прощание с любимой певицей.

За день до похорон я успел-таки поместить сообщение о дне и месте траурной церемонии в своем блоге, затем эту новость повторили по всем каналам республиканских радио и ТВ, и все сайты Земли Олонхо.

Тягучая заминка с официальном объявлением по поводу похорон произошла из-за того, что Правительственная комиссия сумела собраться только за день похорон, и то только после обеда, в 14-00.

…Гроб с телом Марины Константиновны был установлен на сцене ее родного театра.

За день до похорон, я побывал в ее квартире, где немногочисленные родственники покойной при мне обсуждали, во что ее одеть в прощальный дальний путь!

Может быть из-за летних отпусков, пришло очень мало народу. Пришла не вся знаменитая труппа якутской оперы, хотя сама Марина Константиновна трудилась в этой труппе, аж с 1946 года!

Было несколько артистов из Саха академического театра, Русского академического театра, Государственного цирка, очень мало из коллектива Театра танца. Вообще считанные люди.

…Был подобающий торжественный караул из числа ее коллег, сверху из-за кулис тихо раздавалась запись ею исполняемых песен… Все было очень грустно, тихо и чинно! Было ощущение какой-то внутренней строгости, искренности, мягкого света на ее родной сцене, тихий говор пришедших людей.

Может быть, сама Марина Константиновна выбрала такой тихий день прощания, чтобы никого не побеспокоить? Ведь она была сама очень скромным на удивление человеком!

Я не поехал за реку, на ее Родину прощаться из-за вдруг резкого скачка давления!

Мало кто знает в Якутии, в последние годы, кроме узкого круга ее родных и близких, Марина Константиновна часто обращалась ко мне по нескольким, для нее очень важным, деликатным просьбам:

Во-первых, однажды я лично сумел ее прописать на квартире, где она проживала в последние годы, бегал по всем инстанциям столицы для прописки! Во-вторых, я был единственным, кто помог в оформлении ее последнего завещания в нотариальной конторе «Федоров». А письменно она завещала двухкомнатную квартиру своему единственному внучатому племяннику, ее гордости и любимцу.

В-третьих, я сумел таки пробить в 90-годы ХХ века, невзирая на все запреты на ее имя, гастроли Марины Поповой в Москву с группой выдающихся оперных солистов Якутии, организовал ее многочасовые записи в «Золотой Фонд Радио России» с московскими оркестрами, организовал ряд триумфальных концертов с ее личным и любимым концертмейстером, верным другом Марком Слепцовым.

А сейчас о самом главном!

Она мне часто вечерами рассказывала на своей уютной кухне, что оказывается, начиная с ее приезда, после окончания Свердловской консерватории, на нее был так называемый запрет со стороны Обкома и Совета министров ЯАССР, категорический запрет на ее участия на всех мыслимых и немыслимых правительственных концертах, как она говорила с грустным смехом «из-за моей красоты».

Этот была жесточайшая обкомовская «игра» с ней, ее часто тихо «снимали» за пять минут до выхода на сцену во время ответственных концертов. За день до вылетов на гастроли в другие города, области и республики СССР тоже «снимали» и исключали со всех списков выезжающих. Ее записи на Республиканском Радио и ТВ постоянно «размагничивались».

Якутское правительство «закрыв глаза» милостиво разрешало ей выезжать только на маленькие гастроли по всем весям необъятной Якутии, и то по дальним северным районам. Но причину этого ей никто, никогда и нигде не говорил!

Сколько она в подушку проплакала дней, месяцев и лет! Плакала в одинокую подушку - десятилетиями! И только потом ей кто-о из старых обкомовских работников спьяну рассказал, что во время горбачевской гласности на нее действовал «обкомовский запрет», лично подписанный ОЧЕНЬ БОЛЬШИМ ЧЕЛОВЕКОМ!

После этого разговора, Марина Константиновна слегла в больницу на целый месяц, была страшная жуткая депрессия, мучительное бессилие, звериная нечеловеческая тоска, безысходность!

И она однажды вспомнила…

…А все это только из-за одного «пикантного» случая в Москве, в 1957 году, во время Дней культуры и искусства Якутии в столице нашей Родины.

Однажды она стала единственным и невольным свидетелем дикого и безобразного поведения одного из самых ВИП-работников тогдашнего Правительства ЯАССР.

Этот благообразный, напыщенный тогда пламенный коммунист, который с больших трибун всегда и везде величаво глаголил о высоких ценностях каждого коммуниста СССР, глубокой ночью недалеко от Кремля, рядом с Красной площадью, в самой тогда комфортабельной гостинице «Москва», в роскошных апартаментах стал насиловать одну очень известную актрису и певицу из музыкально-драматического театра Якутии.

Я не буду никогда озвучивать имя и фамилию изнасилованной, так как живы ее дети, внуки и правнуки, так как я поклялся навсегда перед Мариной Константиновной!

Но самое страшное, в те славные торжествующие Вечера юбилейных мероприятий 1957 года этот холеный член якутского Правительства каждую ночь, как оказалась, постоянно «ходил» в номера к некоторым очень популярным артисткам Якутии!

Но самое дикое и безобразное, об этом знала и замалчивала вся партийная верхушка и вся элита Якутии, и все –глухо молчали в тряпочку!

Так вот она, в ту ночь, молодая, глубоко наивная и неопытная в политических интригах высшего состава номенклатуры, Марина Константиновна подняла шум, призывая спасти свою коллегу, но гулкие стены знаменитой гостиницы, толстые ковры, поглотили ее девичий крик!

Две горничные этажа этой ВИП-гостиницы, эти суровые женщины, видимо, работники из соответствующих структур, тихо ее тогда строго предупредили: «Вы ничего не видели и не слышали, для Вас это лучше»!
И после этого страшного случая, после увиденного, певица… замкнулась в себе!

Этот изверг, который впоследствии торжественно вошел в Пантеон якутской политической истории, сейчас о нем сладко и зефирно пишут книги воспоминаний, слагают оды, поэмы… Но для Марины Константиновны он навсегда остался кровавым животным, нелюдью!

И только потом, когда он ушел в иной мир, она стала жить по-человечески, не озираясь, дыша полной грудью! Лишь тогда она с мерзостью осознала, что эта патологическая личность, в своих сексуальных отношениях, стремящаяся прежде всего унизить, растоптать любую женщину, и за счет этого самоутвердиться, доказать ей, себе, и миру свое сверх-превосходство над всеми, над всем обществом!

Как говорила Марина Константиновна: «Все бывает в нашей жизни, ничего не изменилось, к сожалению, конечно. Даже сейчас, особенно сейчас»!

И в те для нее жуткие московские дни, а потом позже, всю ее оставшуюся жизнь, помогала Марине Константиновне «вернуться к жизни» только очень маленькая группа сочувствующих - великие якутские евреи Полина Розинская, Гарри Перельштейн, Галина Кривошапко, Борис Ратнер, семья Матрены и Марка Слепцовых, Дмитрия Ходулова…

Но в последние годы она сокрушенно говорила мне плача, что этот «запрет Правительства и министерства культуры Якутии" в действии и поныне, что последние 20 лет ей не «давали ходу» на присвоение почетного звания «заслуженной артистки РФ».

А попыток пробить эту «бетонную стену холодного молчания и безмолвия» было очень много! Но, увы…

Таких разных жутких, познавательных историй было рассказано Мариной Константиновной очень много. Я даже неоднократно пытался все это запечатлеть на видеокамеру, на аудиозапись! Но тщетно! Марина Константиновна была всегда ПРОТИВ!

Сейчас, в эти скорбные дни, как мне думается, Марина Попова для всех нас -- это просто исполинская глыба.
Я считаю, что если таких людей будут рождаться хотя бы по одному в поколение, то наша Якутия будет по- настоящему счастливой.

Марина Попова – эта целая культурная вокальная эпоха, по ее записям следующие поколения будут судить о Якутии ХХ и первой декаде ХХI веков!

Глядя на фотопортреты Марины Поповой из моего большого архива — на озорную, веселую, в то же время, величественную, элегантную, неутомимую, женщину ослепительного, божественного дара, внутренней красоты и нечеловеческой харизмы, я думаю, что она столь была могущественная своей внутренней правдой, верой и опорой — человеком для всего якутского народа, что сам якутский народ пока еще глубоко не осознал и не понял, к сожалению!

Марина Константиновна долго болела. Ее постоянно поддерживали сверхусилиями многочисленные врачи и медсестры,о которых она просто говорила с благословением и трепетом, что «благодаря их самоотверженной помощи, я еще живу и пою»!

Народная любовь ее друзей, поклонников - это давало ей силы жить.

Тревожные разговоры о плохом самочувствии великой певицы возникли где-то года два тому назад. А потом в якутской прессе появилась информация, что Марина Попова госпитализирована с неутешительным диагнозом.

Она очень долго, тяжело, тяжко болела.

Временами самочувствие любимой народной певицы частично стабилизировалась, улучшалась, и великой артистке постоянно казалось, что скоро она снова выйдет на любимую родную сцену Оперного театра Якутии…

…Мы очень близки были духом с Мариной Константиновной. И только сейчас, когда я смотрю на ее фото из моего архива, я думаю со слезами на глазах, что она тихо ушла к своим любимым, верным и закадычным друзьям, ее «второй маме» Полине Розинской, царской Галине Кривошапко, режиссеру Анне Егоровой, гениальному Алексею Попову, несравненному Борису Матвееву, ее духовному наставнику Гарри Перельштейну, громогласному Матвею Лобанову, пианисту Марку Слепцову, композитору Герману Комракову, закадычному Николаю Баскарову, которые ее уже ТАМ нетерпеливо заждались…

И ее вдохновенное лицо с фотографии говорит мне об этом и о многом…

Валерий ШАДРИН.