Саргылана Иванова. Глазами художника: "И Пушкин, и Чайковский — это наше все"

Почти все спектакли, вошедшие в программу проекта «Чайковский-фест. Якутск», оформлены главным художником Государственного театра оперы и балета имени Д. К. Сивцева-Суоруна Омоллоона Саргыланой Ивановой. А опера «Евгений Онегин» стала, если можно так сказать, семейным проектом, поскольку в прошлом году постановку осуществил Карл Сергучев, ее супруг.

Мы поговорили с Саргыланой Владимировной, прежде всего, об этой опере — сегодня вечером ее покажут в театре замечательные артисты, гости фестиваля.

Роль Онегина исполнит Григорий ЧЕРНЕЦОВ, наш любимый земляк, солист Мариинского театра, заслуженный артист Республики Саха (Якутия) и Санкт-Петербурга. В роли Ленского — Алексей ТАТАРИНЦЕВ, приглашенный солист Большого театра, заслуженный артист Республики Северная Осетия – Алания, лауреат Международного конкурса теноров памяти Лучано Паваротти, Национальной оперной премии «Онегин» и Национальной театральной премии «Золотая маска».
И, конечно, мы поговорили и о других спектаклях Чайковского, поставленных ею в якутском театре, и узнали, какую роль сыграл великий композитор в жизни талантливого главного художника.

Под неусыпным взором Чайковского

— ... Мне семь лет, 1970-й год, мы с родителями едем в Ленинград и идем в театр. А там дают балет «Лебединое озеро» — мое первое театральное потрясение. В роли Одетты-Одиллии танцевала Наталья Макарова, это был ее последний спектакль в России, а потом она эмигрировала в Лондон.

Но я успела ее застать на сцене Кировского (Мариинского) театра. Столько лет прошло, но я помню, насколько она была яркая! Лучшая Одетта для меня — Макарова. А дома на стене висел американский плакат с Чайковским и под его неусыпным взором я выполняла школьные домашние задания.

Покорила Чичинадзе

— Первый балет, который я оформила, когда пришла работать в Музыкальный театр в Якутске, был балет Чайковского «Франческа да Римини», поставленный хореографом Алексеем Чичинадзе из МАМТ им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко.

Этот балет получился очень красивым и достаточно долго шел. Алексей Виссарионович мне сказал очень много хороших слов, уверив, что это лучшее оформление его постановки. А дальше была работа с Алексеем Поповым — подарок судьбы: мы с ним вместе творили визуальное прочтение музыки.

«Щелкунчик» как отражение времени

— Балет «Щелкунчик» для меня особенный: между первым и вторым прошла целая эпоха. Сперва у меня была постановка Марии Сайдыкуловой — классическая постановка Мариинского театра в Якутске. Очень атмосферная, очень новогодняя, — этот балет в Якутске шёл почти тридцать лет. Мы делали его в очень сложных условиях — ни денег, ни материалов не было. Но уложились в невероятно короткие сроки. Мастера буквально ночевали в театре, чтоб спектакль вышел ровно перед Новым годом.

Несмотря ни на что, мы решили, что елка должна раскрываться. Когда она раскрывается и занимает всю сцену — возникает ощущение сказки, дети видят, что волшебство реально.

Новая постановка балета «Щелкунчик» Екатерины Тайшиной — другая хореография, более современная. Задачи ставились иные, но все равно хотелось, чтобы возникало ощущение сказки.
Но самую первую постановку балета «Щелкунчик» в Якутском музыкальном театре осуществил Алексей Попов — она была очень оригинальна и даже по тем временем очень смелая. Оформляли ее народные художники России Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева из Москвы — у них вышел красивый сказочный спектакль и тоже с превращениями.

Так что в «Щелкунчике», в его визуальном ряде, отражается время: все три у нас очень разные. В том-то и гениальность Чайковского, что он дает возможность проявить свою фантазию, увидеть и сказку, и в то же время что-то узнать про себя в своем новом времени.

И Пушкина как будто стало больше

— Современная постановка «Евгения Онегина» — это второй спектакль, который я оформляла как главный художник. А первый был с режиссёром Прокопием Неустроевым. В детстве, помню, партию Евгения Онегина исполнял Александр Самсонов. Замечательный там был Гремин, которого пел потрясающий бас Матвей Лобанов. Ария Гремина стала одним из моих ярчайших детских впечатлений. Очень нежная, женственная Мария Николаева выходила в роли Татьяны Лариной — она и сейчас у меня стоит перед глазами.

Постановка «Евгения Онегина» Карлом Сергучевым очень современна. Он сумел сделать это, не повредив музыкальное полотно, не отойдя от Чайковского и Пушкина. И даже Пушкина немного стало больше. Он нашел какие-то ходы, прочтение которых, например, образа Онегина, такого молодого, порывистого, может быть для некоторых несколько неожиданным. А передо мной стояла задача найти что-то такое, чтобы наш якутский зритель как бы вошел в этот спектакль, стал его частью. Поэтому появляется образ дерева. Оно же есть и в Михайловском. И мы смеялись, что нашли такую аналогию — заборы, какие есть и у нас, и в Михайловском.

Надо было дать возможность проявить себя хору, потому что это не просто фон, а один из ярких персонажей, который создаёт ощущение реальной жизни. Тогда вся эта история становится не литературной, а живой. Вот и первые картины в усадьбе Лариных — это движение чистого воздуха, ощущение природы, которая нам близка, такое все теплое и родное. И в финальных сценах — холодный такой, достаточно мрачный Петербург, вся теплота, которой наполнены первые сцены, уже отсутствует. От того сильнее воспринимается драматизм, происходящий с героями, он становится жестким, кричащим.

Душа Иоланты летает

— Две постановки оперы «Иоланта» — Прокопия Неустроева и современная Татьяны Саввиновой — обе в моем художественном прочтении совсем разные. Когда Неустроев ставил спектакль, денег не было ни копейки, поэтому перед ним стояла задача сделать полуконцертное исполнение. Отсюда минимум декораций и появляется экран. Уникальность музыки Чайковского особенно ярко проявляется в таких постановках: даже отсутствие декораций, сложных постановочных решений не умаляет драматизма и переживаний за то, что происходит на сцене.

Постановка Татьяны Саввиновой — новое прочтение главной героини. Нужно было передать тот очень закрытый иллюзорный мир, в котором живет Иоланта. Поэтому появляются стеклянные двери, за которыми прячутся тени. Постановка достаточно мистическая, потому большая часть спектакля построена на игре света и теней. Воображаемый Иолантой мир не соответствует действительности. Он, этот мир, серый, но в ее представлении он расцветает такими красками, которые мы, наверное, и не сможем себе вообразить. Поэтому утопает в прекрасном саду луна и купается в лепестках прекрасных роз. Но реальность когда-то выплёскивается наружу. Зритель должны понимать, что душа Иоланты летает, поэтому у нас появляется орел небесного света — как инопланетный корабль. Он должен подняться и загореться. На мой взгляд, постановка очень интересна.

Какой культурный код России

— Если бы спросили, какой код культурный у страны у России, у нации, я бы сказала, что это — Чайковский. Он нас окружает с детства, он впитан в нашу кровь. И даже в его трагической Шестой симфонии, и «Пиковой даме» — в них есть все, что можно сказать о русской душе. В Чайковском всё это есть.

Я жду от «Чайковский-фест. Якутск», поддержанного президентским фондом культурных инициатив, прекрасного исполнения, наполненного эмоциями и каким-то внутренним откровением. Думаю, что и для зрителей он станет открытием. И они поймут, что как и Пушкин, Чайковский — это наше все.