Дайджест СМИ: «Закон, что дышло... "

Как получилось так, что отец с несовершеннолетним ребенком остался без крыши над головой? Девочка рисовала. На рисунке рождалось большое солнце и два человека, взявшихся за руки, в которых безошибочно можно было определить папу и дочку. Надпись «Лето» не оставляла сомнений в том, что это любимое время года маленькой Олеси и что провела она его замечательно. Наверное, детские психологи сказали бы много больше, но любой человек может определить по рисунку, что Олесю воспитывает один папа и родитель он внимательный и добрый. Словом, такой, каким и должен быть. - Где вы провели лето? - На даче. Мы там на велике ездили, купались, загорали, картошку пололи, а потом когда уже снег выпал, катались на лыжах, играли в снежки и слепили снеговика! - А где вы живете сейчас? Остались на даче? - Нет, - Олеся в замешательстве смотрит на папу, раздумывая над ответом. - На даче уже холодно, - включается в разговор ее отец, - дров к тому же не напасешься. Была бы Олеся постарше, можно было бы попробовать перезимовать, но она еще крохотуля, только в школу пошла. Знакомый пустил в одну комнату в своей квартире, там пока и живем, а потом видно будет. Как получилось так, что папа и дочка Моисеевы остались на улице? Григорий Моисеев и Галина Щевель встретились в 1994 году, через год у них родился первенец – Ксения. Родители уделяли большое внимание развитию своего чада, да и девочка рано заявила о своих способностях: в 7 лет она стала чемпионкой республики, пятым призером по Дальнему Востоку в своей возрастной группе и заняла 23 место в Высшей лиге по России - это был лучший результат участников от Якутии. На следующий год она подтвердила звание чемпиона республики и стала серебряным призером по Дальнему Востоку, также попав в Высшую лигу России. Когда в очередной раз она стала чемпионкой республики, талантливого ребенка пригласили в специализированную школу со спортивным уклоном и, подумав, супруги решили, что рискнуть стоит, отправив девочку покорять Москву. К слову, вызов пришел четверым ребятишкам из Якутии, отличившимся в этом виде спорта, но осталась учиться только одна Ксения. Сначала все было замечательно, родители скучали и гордились Ксюшей, девочка тоже скучала, писала письма родителям и маленькой сестренке, но в школе ей нравилось, и о возвращении не могло быть и речи. Но через полгода школа перешла на пятидневное обучение, и на два выходных дня Ксюше было негде жить. В школе оставался один охранник, и преподаватели брали на выходные девочку к себе домой, пытаясь решить неожиданно возникшую проблему на разных, в том числе весьма высоких уровнях. Разговаривали даже с первым президентом Михаилом Николаевым. Тревожные звонки из Москвы закончились тем, что пришлось отправить маму присматривать за дочкой. Руководство школы пошло навстречу, маме помогли с жильем, пропиской, нашли работу. Ксения стала мастером спорта по шахматам, вошла в сборную команду России. Не отстает от старшей сестры и младшая Олеся, став в пять лет чемпионкой Якутии среди детей до восьми лет и продолжает повышать свое мастерство. За последние полтора года она достигла неплохих результатов, став бронзовым призером по Республике Саха (Якутия) не в своей возрастной категории (с 8 до 10 лет). Спустя три месяца стала серебряным призером в той же возрастной группе и подтвердила квалификацию второго разряда. Сейчас она спокойно может играть как с ровесниками, так и со взрослыми, победив страх перед более взрослым соперником. Неоднократно весьма успешно играла в чемпионатах России в Костроме и Москве. На днях девочка должна была представлять Республику Саха в чемпионате Дальнего Востока, но денег не нашлось… Стоит ли писать о том, что в классе девочка одна из лучших? Григорий Кондратьевич, имея высшее техническое образование (он инженер-энергетик), работал охранником в Федеральном казначействе, но хозяйственного «рукастого» мужчину заметили, предложив стать работником по обслуживанию административного здания. Его приглашали на работу в ТЭЦ, в «Якутэнерго», другие организации, но, несмотря на заманчивые (в плане зарплаты) предложения, ему пришлось отказаться: нереально отрабатывать полный рабочий день с маленьким ребенком. Ведь с трех Олесиных лет он для нее и папа, и мама. «Мапа» - как он шутя называет себя сам. - Если бы знал все наперед, ни за что бы не согласился остаться один с дочкой, - говорит он, - вначале было ох как тяжело. Стирать – готовить, покупать девчоночьи вещи, сказки на ночь читать. Потом втянулся, а сейчас уже привык. Пришлось даже перечитать массу книжек по детской психологии и педагогике, Олеся у меня непоседа, все время в движении, надо чем-то занимать. Мы с ней и в подвижные игры играем, и в дочки-матери, в шахматы опять же. На работе у меня рабочая комната, где Олеся делает уроки, рисует, играет, смотрит телевизор. На улице рядом детская площадка, где она может погулять. - А где ест? - В казначействе есть столовая. - А если, допустим, ребенок захочет поспать днем? Есть у вас там кушетка, диванчик? - Да не привыкла она днем спать, ее и не заставишь. Где жила семья Моисеева и Щевель раньше – история особая. Семья проживала по улице Автодорожной, в общежитии, больше известном в народе как «Вахта - 40». Некогда собственником этого, скажем так, весьма непрезентабельного здания было Министерство имущественных отношений, которое передало его в оперативное управление ГУ «Энергоснабжающая организация» ЯНЦ СО РАН, о чем имеется запись в реестре федерального имущества. Комнату № 11 в общежитии получила в 1993 году бабушка Олеси по матери, которая трудилась в ГУ техничкой, проработав на этом предприятии до самой смерти. Ее дочь, мама Олеси, также работала в «Энергоснабжающей организации» газооператором, уйдя в декретный, а затем в отпуск по уходу за ребенком. Всего семья прожила на этой площади свыше 15 лет. Почему половинка семьи выехала в Москву - мы знаем, в комнате же остались проживать папа с младшей дочкой. Летом жили на даче, а осенью перебирались в комнату №11 на «Вахту – 40», что была их единственным жильем. В мае 2010 года ГУ «Энергоснабжающая организация» ЯНЦ СО РАН обратилась с исковым заявлением в суд с требованием признать гр. Щевель утратившей право пользования жилым помещением на основании того, что трудовые отношения между сторонами были прекращены (в договоре отражено, что жилье предоставляется только на время работы в организации), имеет задолженность по оплате жилищно-коммунальных услуг, длительное время не проживает в спорном помещении. Галина Щевель была в это время в Москве, а интересы Григория Моисеева должен был защищать представитель. Однако защитник заболел и в суд явиться не смог. Заочным решением суда исковые требования были удовлетворены. Все вроде бы правильно с точки зрения закона, не подкопаешься. Но закон ведь, что дышло… Моисеев с решением суда не согласился и обратился в суд с заявлением об его отмене на основании того, что его представитель не присутствовал на судебном заседании по уважительной причине. Суд счел его доводы обоснованными, отменил решение и отправил на новое рассмотрение в том же составе судей. В общем, решение так и не вступило в законную силу, но это не показалось препятствием для истцов. Так, в отсутствии Моисеевых, замок в комнату был взломан, комендант общежития произвел опись находившихся в комнате вещей, вывез их из комнаты и, придя домой, папа с дочкой обнаружили, что в свой дом попасть не могут, замок в комнату заменен. Пока суд да дело Григорий Кондратьевич не торопился забирать вещи, надеясь на выигрыш в судебном процессе – вещи все равно было некуда вывозить. Зимние вещи пришлось покупать новые. Опись вещей была предоставлена лишь спустя 10 месяцев и, по утверждению Григория Кондратьевича, в ней не указано несколько вещей, а также оставленных в комнате денег: - Да смешная какая-то опись. Скрупулезно перечислены пустые банки, карандаши и прочая мелочь, а вот ковров указано только два, когда их было три. Не вошло в опись новое, не использованное постельное белье, также новая, с биркой еще, дубленка. Я собирался на соревнование, для чего шахматная федерация выделила мне 15 тысяч рублей, 50 тысяч я взял в долг у друга, оставались деньги и от кредита в размере 80 тысяч рублей, которые я взял в банке «Восточный экспресс». С банком расплатился в прошлом месяце, а в общем, по поводу самовольного вывоза личных вещей комендантом общежития Скрынским, я обратился в прокуратуру. Вскоре пришел ответ об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления. Но я считаю так: решения, вступившего в законную силу, у них не было, значит, они и не имели права вламываться и распоряжаться чужим личным добром по своему усмотрению. Я понимаю, что вряд ли могу доказать, что в комнате, где проводилась опись, находилась значительная денежная сумма. Пусть это останется на совести того, кто ими так нечестно воспользовался, но меня тешит надежда – а вдруг деньги и пропавшие вещи каким-то образом в опись не попали? Или вдруг деньги попросту не нашли, я ведь их, понятное дело, не на открытом месте оставлял. Собираюсь на днях наведаться за вещами, а то мы с Олеськой вторую зиму без них уже не обойдемся. Тогда и посмотрю. Мы связались по телефону с комендантом общежития А.В. Скрынским, попросив прокомментировать ситуацию: - Сама Щевель проживает где-то в другом месте, говорят, в Москве; у гражданина, который проживал в ее комнате (уж не знаю, кем он ей приходится, сожитель или кто), нет никаких документов на право проживания в этой комнате – ни договора найма, ни прописки, к тому же по комнате задолженность порядка 33 тысяч рублей. Когда я пытался поговорить с ним, он не шел на контакт, игнорировал мои требования, не подошел и к директору для выяснения обстоятельств. После того, как мы освободили, к нам пришли сотрудники ГОМ № 4 по его заявлению, мол, мы незаконно проникли в его жилище. А в чем незаконность? Комнату давали Щевель, а не ему. Получается, в общежитии проживает посторонний человек – в организации не работает, не зарегистрирован, за коммунальные услуги не платит. Что мне оставалось делать? К тому же не было это моей прихотью – у нас же есть директор, вот вы с ним и разговаривайте, а я человек маленький, делаю, что скажут. - А где личные вещи Моисеевых? - В контейнере стоят. Захочет – пусть забирает. Он мне угрожал, говорил про какие-то деньги, чуть ли не 150 тысяч. Мол, у него на тот момент в комнате находились. Но там никаких денег не было! - А кто сейчас проживает в комнате №11? - Никто не проживает, она опечатанная стоит. Если будет необходимость, она будет предоставлена работнику «Энергоснабжающей организации». - Но, простите, я слышала, что ваша организация приказала долго жить и была расформирована. - Ну да, но это просто реорганизация, она действующая пока. После беседы со Скрынским снова появились вопросы к Григорию Кондратьевичу: - Это личное дело, конечно, но почему вы не зарегистрировали свой брак с вашей гражданской женой? Все же столько лет вместе, да и ребятишек двое. - Да по глупости! Давно надо было расписаться, сейчас бы жить проще было. Сначала хотели справить свадьбу, копили деньги. Потом, когда Ксюшка стала подрастать, не хватало денег, а статус матери-одиночки все-таки хоть какие-то деньги приносил. Я понимаю, что это нехорошо, но так многие поступают. Вопрос возникал, но тут родилась Олеся. В общем, в конце концов мы решили как-нибудь забежать в ЗАГС и быстренько расписаться, но все как-то руки (или ноги) не доходили. Мы считаем друг друга мужем и женой, доверяем друг другу, у нас семья. А то, что в паспорте нет штампа - эту формальность мы, видимо в конце концов соблюдем, только вот супруга сейчас снова в Москве, ну никак я не могу с ней заочно расписаться! - Почему в комнате образовался такой большой долг, в 33 тысячи рублей? - 33, я считаю, сумма весьма спорная, но долг, хоть и гораздо меньших размеров, признаю. Распечатки нам никогда не давали на руки. За что мы оплачиваем около трех тысяч в месяц, - сумма, достойная благоустроенной квартиры в каменном варианте, никто не знал. К тому же у меня отказывались брать оплату! Я подошел к заместителю директора Шандоровской, но она и слушать меня не захотела, отправив в бухгалтерию. В бухгалтерии мне сказали, что не собираются заключать со мной договор на проживание, потому и не принимают оплату. А так я бы, конечно, оплачивал. - Комендант утверждает, что вы ему угрожали… - Как я мог ему угрожать, если никогда в жизни не видел? - Ну, не знаю, может, по телефону? - По телефону я с ним действительно общался, спросив о деньгах, которых не наблюдалось в описи. Неужели мой вопрос, который я ему задал, был расценен им как угроза? Я был спокоен, достаточно вежлив, насколько это позволяла ситуация. И чем это я ему, интересно, угрожал? А насчет того, что там, в комнате никто не живет… На «Вахте – 40» остались люди, с которыми я общаюсь по телефонной связи. Они информировали меня, что в комнату №11 периодически кто-то пытается вселиться… Действующий Жилищный кодекс РФ, введенный в действие с 1 марта 2005 года, содержит статьи, регламентирующие пользование жилым помещением, сохранение права пользования жилым помещением. Согласно ст. 100 ЖК РФ договор социального найма специализированного жилого помещения заключается на основании решения о предоставлении такого помещения. Комната была предоставлена представителю семьи еще в 1993 году. Статья 103, ч.2, п.3 ЖК РФ гласит о том, что члены семьи работника, которому было предоставлено жилье, в случае его смерти не могут быть выселены из жилых помещений в общежитиях без предоставления другого жилого помещения. Но все это лишь сухие строки закона. Никто не вспомнил и не подумал об Олесе, маленькой девочке, которой сейчас негде жить. Нарушены ее права, права несовершеннолетнего ребенка, который вынужден находиться с папой на работе, ребенок, который элементарно лишен личной полочки, где стояли бы учебники и куклы, угла, где была бы своя личная кровать, словом, крыши над головой. Ее старшей сестре Ксении сейчас 15 лет. В перспективе она должна стать гроссмейстером. Мы много говорим об «утечке мозгов», но не можем сделать ничего, чтобы удержать в республике людей, чьи победы, чье творчество и статус могли бы послужить имиджу республики. Ксения, возможно, через несколько лет вернулась бы домой. Но возвращаться ей некуда, потому что дома у нее нет. Виктория ГАБЫШЕВА «Ил Тумэн»