Роман: Судьба делает крюк (Глава двадцать третья)

Продолжение. Начало смотрите в «Другие новости по теме» РИГ SAKHAPRESS.RU Сонька ждала подругу у крыльца суда. Надя едва передвигала ноги. Она не шла, нет. Она почти ползла, ощущая на собственных плечах всю тяжесть мира. Бледное лицо, впалые щеки, обкусанные ногти – нет, ничего не было похоже на прежнюю Надю. *** - Эй, девушка, а может, я тебе спинку помажу кремом? Жаль будет, если такая красота сгорит под теплым турецким солнышком, а? Длинноногая метиска повернулась к Родиону, послав ему очаровательную улыбку. - Русский? - Русский, - кивнул Родион. – Так что? Метиска грациозно опустилась на коврик, изящно выгнув спину и подставив ее под широкие ладони Родиона. - А может быть, мы скоротаем вместе вечерок? – предложил Родион, массируя девушке тонкую, почти хрустальную спину. - Может, - рассмеялась девушка, рассыпав по плечам шикарные каштановые волосы. Чуть раскосые глаза задорно смеялись. – Может, тогда прямо сейчас и начнем? Глаза хищно блеснули из-под пушистых ресниц. Тяжелая грудь бурно вздымалась под купальником. Родион взял ее за руку, и они вместе направились к маяку. *** - Сколько? – спросила Сонька. - Восемь, - вздохнула Надя. – Восемь, Сонька. - Пойдем, подруга дней моих суровых, пойдем домой. Сонька взяла Надю под руки, но та выдернула руку и метнулась к забору за зданием суда. Именно оттуда через несколько минут в автозак должны были сопроводить его, осужденного. - Надя, мать, погоди! Сонька бежала за подругой, подворачивая ноги на каблуках. Надя встала у забора и вцепилась ладонями в прутья. - Мать, я так все ноги переломаю, - запыхавшись, проговорила Сонька. Вадичка увидел Надю. Она прижалась лбом к железному забору и с тоской смотрела на него. - Наденька, прости! – крикнул он. В спину конвой подгонял прикладом автомата. - Пошел! - Прости меня, - крикнул он снова, уже залезая в автозак. – Только счастлива будь! Это были его последние слова. Тяжелые решетчатые двери закрылись за ним, и грузовик отъехал. Надя опустилась прямо на тротуар. Слез уже не было. *** Ночью Надю мучили кошмары. Ей снился конвой, который избивает Вадима. Ей снились наголо бритые зеки, которые хлебали баланду из тюремной миски. Ей снился Родион, который почти кричит: «У меня болит голова!» Ей снился папа. Он ласково гладил ее по голове, целовал ее косички… Они загорали в Крыму. Надя собирала в пакетик ракушки. Началась совсем другая жизнь. Жизнь, где не было ничего, кроме щемящей пустоты, кроме гложущей совести, кроме мучительного сознания собственной неправоты. Из газет Надя узнала, что их с Вадимом квартира выставлена на продажу. Ушлая свекровь пустила в ход все свои связи, чтобы лишить Надю хоть какого-нибудь угла. С работы Надя уволилась вскоре после того, как Вадичку осудили. Она пришла в офис писать заявление. Никто не сказал ей ни слова. Лишь охранник Слава буркнул под ном что-то вроде дежурного «Здрасьте!» Заявление об увольнении по собственному подписал какой-то Макаров. *** Близился сентябрь. Три месяца прошло с тех событий. Уже грустнела, опадая, листва. Все чаще заряжали дожди. В такие дни Надя сидела на Сонькиной кухне. Капли воды стекали по стеклу, оставляя мокрые дорожки на запотевшем окне. Печально чирикали воробьи во дворе, смешно нахохлясь и вылавливая клювиком капельки. Поникла, пожухла листва на березах, и деревья, казалось, пытаются защититься от набегов ветра, но он, упрямый, все больше обнажал их, снимая желтые платьица. Сплошную унылую картину нарушали лишь детишки в цветастых резиновых сапожках, которые весело поднимали брызги от луж. - Опять грустишь, мать? Сонька вернулась с работы в хорошем расположении духа. - Просто осень, Сонь… Просто осень… - А я тебе весточку принесла. Только вот не знаю, как сказать. Да и нужна ли тебе та весточка? - А в чем дело? Сонька вытащила из сумки конверт и протянула Наде. - Что это? - Я думаю, что письмо. Конверт же. Надя смотрела на Соньку и не смела взять письмо. Кто мог написать ей сюда, на Сонькин адрес? - Держи уже, - потрясла конвертом Сонька. – Только читай в комнате. Ладно? Одна чтобы читала… Надя посмотрела на адрес отправителя. Печать «Одобрено цензурой», неизвестный адрес с буквами «ИК»… И рука Вадички… Без слов Надя прошла в комнату. Она долго смотрела на конверт в раздумьях. Наконец, надорвав краешек, она решительно вскрыла его. Из конверта выпал двойной листок в клеточку. В письме Вадичка рассказывал, что у него все в порядке, что его этапировали в соседнюю область. Дежурные и ничего не значащие фразы. А в конце постскриптумом: «Я понимаю все, Наденька! Прости меня, родная. Это я во всем виноват. Если ты хочешь развестись, я все подпишу. Я не имею права держать тебя. Я желаю тебе счастья. Обязательно стань счастливой. Большего мне и не нужно»… Надя вздохнула и, убрав письмо обратно в конверт, положила его в тумбочку. По кухне плыл запах рыбы. Сонька готовила ужин. Через полчаса должен был прийти Антон. - Сонька, это от Вадима. - Я уже поняла, мать… Черт! – выругалась Сонька, приложив обожженный палец к волосам. – Что пишет? - Сонька, а как можно на зону попасть? Сонька обернулась и вытаращила на подругу глаза. Та сидела и спокойно смотрела на окно, по которому стекали капли дождя. - Ну и вопросы у тебя! Откуда ж я знаю? Как-то вот с зеками не поддерживаю отношений. - Я поехать к нему хочу, Сонька. - Рехнулась что ли? Еще не хватало по зонам мотаться. И за кем? За человеком, который лишил тебя всего? Надя, ты меня, конечно, извини, но пора тебе как-то вытряхиваться из своей скорлупы. Я вчера Кирсанова видела. У него связи есть в одной фирме, так что он тебя пристроит на работу. И выбрось эту мысль из головы! Ты когда еще должна была в суд идти за разводом? Так и не сходила, дуреха. В общем так. Завтра позвоним Кирсанову. Дуй на работу, устраивай свою жизнь. Три месяца прошло, а ты все страдаешь. На тебя скоро смотреть без слез нельзя будет – дошла уже, брюки с тебя спадают… Слова Соньки возымели эффект. Через три дня Надя вышла на работу. Продолжение следует Оксана ВОЛЧУК Только для РИГ «SakhaPress.Ru» Все права на данный роман принадлежат РИГ «SakhaPress.Ru». Перепечатка без письменного разрешения РИГ «SakhaPress.Ru» запрещена в любом виде.